Вадим Бакусев
В ходе пробуждения индивидуального сознания (гипнопомпическом состоянии) есть очень короткая стадия, скорее момент, качество которого неотличимо от такого же короткого момента в ходе засыпания (гипнагогического состояния). В этот момент неустойчивого равновесия весь процесс под воздействием какого-либо внешнего или внутреннего фактора, часто случайного, может повернуть вспять — тогда засыпающий не заснет, а пробуждающийся не сможет пробудиться, пока не сделает еще одну попытку. Бывает это редко, но каждый из нас хоть несколько раз в жизни испытывал нечто подобное.
Очевидно, эта закономерность относится и к глубинно-исторической жизни народов; пользуясь ее экстраполяцией, можно лучше понять, что происходит в бессознательных слоях их души. Правда, тут нужны соответствующие поправки — временные и энергетические значения, масштабы индивидуального и исторического процессов несоизмеримы. Особенно это относится к нынешнему моменту в истории русской души — она находится как раз в состоянии неустойчивого равновесия между робким пробуждением и еще более глубоким засыпанием. И если в индивидуальном измерении это состояние занимает, может быть, какие-то секунды или даже доли секунды и субъективно переживается как внезапное, одномоментное изменение, то в историческом измерении его аналог занимает годы или десятилетия, из-за чего наблюдателю кажется, будто процесс мучительно застрял в мертвой точке и не может сдвинуться с места.
Возможно, в нашем случае так оно и есть, и вот почему. На субъект этого нынешнего по логике истории гипнопомпического процесса, а именно на переживающую его интегральную русскую душу, одновременно воздействует множество различных и притом разнонаправленных, но равносильных факторов, и одни факторы имеют гипнопомпическую, бодрящую, а другие прямо противоположную гипнагогическую, усыпляющую природу. К первым относится прежде всего естественная гипнопомпическая тенденция: каждый организм, в том числе народный, стремится адаптировать свой рост к внутренней и внешней среде, а достигается эта адаптация ростом сознания. Любой рост есть необходимость: что не растет, то гибнет. В нынешний исторический момент речь не идет о полном пробуждении русской души — время для этого еще явно не пришло; две попытки добиться этого силой, Петра I и большевиков, успеха не имели — вернее, успех был весьма относительным и преходящим; в последнем случае это было пробуждение из одного сновидения в другое, более светлое. Речь идет только о том, чтобы процесс пробуждения шел своим естественным темпом.
Этот естественный темп можно пытаться ускорять или замедлять. То и другое плохо, если никак не соотносится с природными глубинно-историческими закономерностями и тенденциями. Есть, правда, исторические обстоятельства, в которых крайне желательно ускорить пробуждение народа, например, вызов «на жизнь или смерть», справиться с которым спящий просто не сможет. Чтобы понять, при каких условиях это ускорение возможно, выберем аналогию из царства растений. Глуп был бы тот садовник, который, желая ускорить цветение, принялся бы раскрывать бутоны руками или тянуть цветок из почвы. Такие безумные действия способны только погубить его. Разумный же садовник обеспечит растение теплом, светом, водой, он будет выпалывать сорняки и обирать с него вредителей, но главное — удобрять почву. Понятно, что для народа удобрение — это воспитание, образование, культура.
Не менее губительными были бы попытки замедлить рост цветка, ставя перед ним непреодолимую преграду или отравляя его ядами. Среди садоводов таких идиотов не водится и водиться не может: если цветок не нужен, его просто выкапывают. А вот в истории это — преграды для роста и отравление — делают, и совсем не идиоты, а очень хитрые силы, действующие в корыстных интересах целого класса. Ему по определенным причинам «цветок», то есть народ, нужен позарез, но только в одном, а именно непробужденном состоянии, потому что пробуждение народа означало бы для этого класса лишение всего. Посмотрим же, какие силы в нынешней России субъективно претендуют на роль пробудителя, а какие в реальности играют роль усыпителя.
Сознательных пробудителей среди исторических акторов сейчас не существует — те, что могли и должны были бы играть эту роль, по определенным причинам, о которых речь пойдет ниже, даже не пытаются принимать соответствующий вид. Они могли бы найтись, пожалуй, лишь среди одиночек, воздействие которых ничтожно, но, хочется верить, небезнадежно. А вот полусознательные силы, то есть те, что смутно ощущают необходимость пробуждения как целенаправленных действий, в России сейчас есть. Это главным образом «протестная» молодежь», а точнее, та ее доля, участие которой в политических протестах диктуется не корыстными мотивами, а псевдоидейными соображениями. Сами молодые протестанты такого рода могут свято верить в то, что выступают за «либеральные ценности», но это не так, о чем говорит отсутствие корыстной мотивировки: ведь за спиной всего «либерального» так или иначе всегда стоит корысть.
Но тогда чем же вызваны эти протесты? Очевидно, стимулом к протесту как таковому, вызванному ощущением того, что в России «все не так, как надо». На коммунистических идеях, которые могли бы оформить протест, все еще — в глазах молодежи, которая знает о прошлом лишь понаслышке, а не из личного опыта, — лежит тень сомнительности; кроме того, у этих идей нет ни харизматичных вождей, ни материальных и организационных ресурсов для протеста под их флагом. Поэтому «либеральные» идеи, соблазнительно «модные» и «прогрессивные», — единственное, во что бескорыстная молодежь может влить свою протестную энергию. Протестуя против «путинизма», она инстинктивно выступает против его гипнагогической сущности, а, стало быть, объективно за гипнопомпический процесс.
Особым, деривативным случаем и крайней формой этого протеста надо считать террористическую организацию «Сеть» — из глубинки России. Из того, что о ней известно пока и по открытым источникам, в ее преступной деятельности не было корыстных мотивов, и, видимо, правы журналисты, сравнившие ее с организацией «Народная воля». Если так, то сходными могут быть и «гипнопомпические» мотивы деятельности обеих организаций — негодными средствами добиться благой цели, а именно пробуждения народа. Отдельно замечу, что религиозный экстремизм и индивидуальный терроризм имеют совершенно другую природу: первый — явно «гипнагогическую», поскольку стремится реставрировать и актуализировать ценности предыдущей, феодальной цивилизационной стадии истории; второй, с его мотивами обиды и ненависти, чисто индивидуально-психологическую.
Что касается гипнагогических сил нынешнего исторического процесса, я в ходе изложения по необходимости уже проговорился. К таким силам, во-первых, безусловно, относится любая, даже самая мирная религия — я только указываю на нее, потому что эта ее наркотизирующая функция давным-давно обнаружена, раскрыта и изучена вдоль и поперек. Но характерно, что ее и, значит, ее наркотизирующую сущность поддерживает, во-вторых, нынешняя российская власть с ее стремлением во что бы то ни стало удержать более или менее феодальный статус-кво российского общества. Это, кстати, объективно, то есть хочет она того или не хочет, знает или не знает, роднит ее не только с религией (хочет, хотя, наверное, не знает), но и, как ни странно, с религиозным экстремизмом (не хочет и не знает, хотя и борется с ним). Правда, относится это по преимуществу только к одной религии, в особенности «феодальной».
Стремление удержать статус-кво сама власть объясняет необходимостью строжайшей стабильности в турбулентных обстоятельствах внешних и внутренних угроз. Но если это тот самый вызов «на жизнь или смерть», о котором я уже упоминал, то единственным естественным образом действий для власти было бы всячески содействовать пробуждению народа посредством воспитания, образования, культуры. А они возможны только на основе определенной системы идей и ценностей, еще не исчерпавших свой исторический потенциал. Между тем власть всячески противится всему, что выходит за рамки «патриотизма» и «традиционных ценностей» в ее собственном понимании (она по необходимости поддерживает только науку в ее как можно более прикладном виде да «цифровизацию», а все остальное только неловко и дешево имитирует). Конечно, в том и другом есть большой смысл, но есть и основания полагать, что то и другое в руках власти, как и угроза угрозами, — не что иное, как волшебная палочка в руках опытного и ловкого гипнотизера: столь вожделенный статус-кво в ее понимании есть продолжение как можно более глубокого и безмятежного сна русской народной души.
Как видно, гипнопомпические силы, воздействующие на русскую душу, несравнимо меньше, чем гипнагогические. Что же уравнивает их сейчас, создавая точку неустойчивого равновесия между пробуждением и сновидением? Думаю, только одно — естественная глубинно-историческая тенденция к пробуждению. Рано или поздно она должна взять верх даже вопреки всем ловким гипнагогическим фокусам.
Важно только, чтобы нынешние неверные гипнопомпические импульсы исправились и стали созидательными, а не разрушительными, а еще важнее, чтобы русская душа проснулась в нужную сторону — ведь проснуться можно в разные стороны. Это верно и для человека, и для народа. Человек может проснуться «не с той ноги», «совсем больным», в хорошем или дурном настроении и т. д. А народ, целая часть человечества, к примеру, может проснуться в «матрицу» хорошо расчисленной и устроенной, но внутренне ничтожной, пустой и сеющей смерть жизни, как уже давно сделали западноевропейские народы. По некоторым достоверным признакам, в будущем пробудившуюся Россию ждет не такая судьба.
Март 2020