Тимофей Михайлов
В годы Великой Отечественной войны существовало три главных фронта. Первый — боевой. С боевым оружием, боевой техникой и боевыми, увы, потерями.
Второй фронт — трудовой. Тоже требовавший стопроцентной выкладки всех сил. Для того, чтобы армия могла нормально защищать Отечество, армию нужно было кормить, обувать, одевать, снабжать хорошим оружием и техникой. Для этого усиленно и напряжённо билась научная мысль страны; буквально шатаясь от голода и усталости, проявляли на своём фронте чудеса героизма рабочие и колхозники. А равно и врачи, и милиционеры, и работники транспортной сферы.
И, наконец, третий фронт — культурный. В годы большой и масштабной войны, когда речь шла в буквальном смысле о жизни и смерти страны, народа, цивилизации — нужен был именно широкий культурный фронт, а не «свободное волеизъявление каждого творческого индивидуума». Ведь ни в русско-японскую, ни в первую мировую культурного фронта не было, и это оказалось для государства ахиллесовой пятой. И в конце концов, то государство погибло. Ничто не мешало «свободному творческому индивидууму» свободно втыкать нож в спину своего же отечества — он же «личность», он же «так видит».
Я не берусь даже подсчитывать, насколько большей ценой далась бы нашему народу победа — не будь в те годы разумной и твёрдой государственной политики в сфере культуры. И в корне неверным мне представляется утверждение, что для деятелей искусства не существовало тогда свободы. Нет, это не так. Не будь у художников свободы, не было бы создано столько прекрасных песен, фильмов, книг, спектаклей. Не было бы такого огромного количества фронтовых бригад и концертов, поднимавших боевой дух, открывавших сердце каждого советского человека. Если бы свободы действительно не было, то не было бы великого подвига ленинградцев — в том числе артистов театра, музыкантов, работников радио.
Просто свобода была… правильно направлена, скажем так. Хотим мы того или не хотим, но для любой свободы нужны некоторые разумные ограничения, а в чрезвычайных ситуациях ограничений становится больше, это реальность всех чрезвычайных ситуаций. И, как показывает жизнь, для настоящих людей ограничения никогда не становятся чем-то удушающим, ломающим. Нет, люди продолжают делать своё дело, продолжают служить — с поправкой на сложившиеся условия. Собственно, почти вся наша история — тому подтверждение.
Недавно, просматривая одну информационно-публицистическую передачу, я услышал очень умную фразу: новая война началась 10 мая 1945 года. И это действительно так. Война на культурном и духовном фронте не прекращается никогда. И в мирное время этот фронт обретает особую важность — потому что при нормальной его работе до боевого фронта дело не доходит. Так должно быть, по крайней мере.
А на деле… А на деле часто бывает очень по-другому. Когда на Украине вспыхнул т.н. «евромайдан» любому мыслящему человеку было понятно, что никакое не это «стихийное волеизъявление масс», что весь этот шабаш тщательно подготовлен, спланирован; что направлен он отнюдь не для торжества демократии и евроинтеграции — направлено всё это было на отрыв Украины от России. А ещё на то, чтобы возродить на Украине нацизм. Это, в принципе, было понятно, с самых первых майданных дней. Но части нашей интеллигенции это почему-то было непонятно. И появилось то самое пресловутое воззвание гильдии «Киносоюз» в поддержку «народного восстания». Почему, откуда? Почему у людей такая короткая память? Почему, гордо именуя себя «совестью нации», они по факту идут и против совести, и против нации? Почему, по мнению «неполживой» интеллигенции, государство им много чего должно (кормить, лечить, давать деньги на «творчество», давать «свободу самовыражаться») — а они государству и народу не должны решительно ничего? Не должны заботиться о духовном и нравственном росте народа, не должны думать о защите суверенитета, национальных интересов? Трагедия очень многих таких «деятелей» в том, что они были уважаемыми и действительно народными именно во времена СССР, когда существовал госзаказ на культуру, когда культура реально служила стране и народу — когда же эта «творческая элита» посчитала себя свободной от каких-либо обязательств перед обществом, как-то они и сами стали оказываться за бортом. Как-то стали мельчать, иссякать талантами. А то и откровенно фашизироваться. Впрочем, настоящие люди и в новых условиях не бросили культурного фронта, не потеряли своего стержня, остались верны высоким идеалам искусства. Михаил Ножкин, Владимир Меньшов, Иосиф Кобзон, Юнна Мориц, Тамара Гвердцители, Валентина Толкунова, Людмила Сенчина, Карен Шахназаров, Александр Розенбаум и многие другие — они выбрали именно служение, а не выживание любой ценой; не предали той духовной и нравственной почвы, которая питает талант, без которой носитель таланта неминуемо деградирует (как это и случилось с рядом других именитых).
Деятель — это человек, который умеет делать и делает то, к чему призван и от чего жизнь становится лучше. Деятель в строительстве много и качественно строит. Деятель в сельском хозяйстве производит много хорошей продукции, кормит людей. Деятель в сфере педагогики растит детей так, что они становятся настоящими людьми и гражданами…
Что не так с деятелями культуры, почему многие из них действуют во вред: суверенитету государства, культурному уровню народа, своим собственным душам, в конце концов? Поэтому, чем дальше, тем насущнее становится необходимость создания широкого культурного фронта — и если такой фронт не создаётся сверху, то ничто и никто не мешает начать создавать его снизу. Потому что за нашу великую культуру надо бороться, сражаться. Вынашивать в умах, как учёные. Сеять и выращивать, как аграрии. Вытачивать, шлифовать и комплектовать, как рабочие. Реанимировать, оздоравливать и поддерживать рождённое заново, как врачи. Охранять и отстаивать, как воины. Воины культурного фронта, который и боевой, и трудовой тоже…