Наталья Осипова
Источник: ria.ru
Точка сборки антироссийской пропаганды сейчас — тема нацизма. Ее с удовольствием разгоняют наши прогрессивные интеллигенты. Всякий раз вздрагиваешь, читая очередные чудовищные обвинения, которые они кидают родной стране: армии, волонтерам, что возят гуманитарку, журналистам, пишущим с передовой, артистам, выступающим в госпиталях перед ранеными, поэтам, отправляющим стихи с линии фронта в соцсети. «Нацисты», «негодяи», «рейх», «судить», «Гаага», «концлагеря для украинцев», «мюнхенский сговор», «раскаетесь, как немцы», «вы еще заплатите контрибуцию», «агрессия», «чудовищное зло» — перечислять можно бесконечно. Градус ненависти к собственной культуре и стране порой нестерпимый — при таком плавятся не только металлы, но и отношения, мозги, психическое здоровье.
Тема «Кто тут нацист, и кого будет судить трибунал» не сходит с экранов компьютеров, телевизоров и смартфонов. «Ты нацист!» — «Нет, ты!» Но одно дело сетевые ссоры простых, растерянных, захваченных и унесенных ветром обывателей — кого в Гданьск забросило, кого в Воронеж, и совсем другое — тексты людей образованных, творческого класса, широко известного под маркой «прогрессивная интеллигенция»
У них есть инструментарий оценки, есть исторические знания, книжный шкаф под рукой, опыт рефлексии, методы анализа и, главное, как они утверждают, — совесть. Однако раскрой перед прогрессистами все издания мира о нацизме, геноциде, преступлениях, выложи фотографии и включи фильмы о том, что происходило и происходит на Украине сейчас, ничего не добьешься. «Нацизма на Украине нет!»
Вопрос, который заслуживает серьезного изучения: почему интеллигенция не видит нацизма там, где он есть — организационно, политически, идеологически? Почему страдания и гибель тысяч жителей Донбасса не принимаются во внимание вообще? Почему ни тогда, ни сейчас творческие прогрессивные деятели не замечают преступлений ВСУ и нацистских батальонов «Азов», «Айдар», «Торнадо» и других? Почему нацисты не опознаются интеллигентами, несмотря на то, что у них есть весь смысловой, визуальный и научный аппарат работы с нацизмом: они смотрели книги, изучали документы и, в конце концов, закончили советскую школу. Совсем на крайний случай — смотрели хотя бы сериал о Штирлице, где на фуражке эсэсовца эмблема «мертвая голова», аналогичные теперь обнаруживают на одеждах азовцев. Связь между двумя картинками построить можно? Но нет. Нельзя.
Прогрессивные интеллигенты в рамках борьбы за все хорошее приветствуют дискриминационные решения западных издательств издавать только тех писателей, которые не поддерживают режим Путина. Хотя речь ведь об искусстве и культуре, при чем тут взгляды, казалось бы. Не проявляют даже минимальной критичности по поводу украинских фейков о Буче. Верят заведомой лжи Зеленского и Ко о концлагерях, в которые свозят беженцев русские. Хотя в отличие от деятелей киноискусств в Каннах, которые аплодировали военной пропаганде уровня Геббельс плюс, точно знают, что беженцев в России селят в санаториях, кормят, лечат, помогают одеждой и деньгами. Прогрессисты слушают пропагандистские ролики о солдатах, которым жены разрешают насиловать украинок, лишь бы заразу не принес, теми же развешенными ушами, что и подкаст о Бродском. Создают СМИ, которые занимаются медиавойной с Россией, откровенно работая на чужие разведки и военные штабы. Перечисляют деньги на войну со своей страной и хвастаются этим. Участвуют в политическом сыске, создавая структуры для проверки благонадежности русских, уехавших на Запад. Например, создатель такой конторы экс-благотворитель Дмитрий Алешковский обещает отслеживать даже поездки граждан в Крым по цифровому следу и сообщать в западные «куда надо». Это точно те же самые либералы, которые так долго кричали о «четырех миллионах доносов», которые написаны ужасным тоталитарным русским народом?
Ну и наконец, идея паспортов «хороших русских», которая аккумулирует уже все геноцидные практики: дискриминацию по месту рождения, отказ в правах, политическую слежку, преследование за взгляды, политическое и экономическое давление, сегрегацию, несправедливую конкуренцию. Люди, которые надевали на себя тогу правозащитников и борцов за демократию и таскались в этих белых одеждах годами, теперь с упоением вступают в ряды лагерных надсмотрщиков. Изобретают, что бы еще обидное, опасное, жестокое и унизительное изобрести против соотечественников и соплеменников. Не видя в упор себя в роли лагерных капо. Впрочем, необязательно капо. Эти практики придуманы и воплощены идеологами нацизма. Только теперь они применяются по отношению к русским. Печей нет, но так и у русских, в отличие от евреев в Европе 30-40-х, есть свое государство с атомной бомбой и армией.
И не стоит думать, что это «за деньги»: за внж, места в западных университетах и право пользоваться Booking.com и Airbnb. Многие интеллигенты совершенно искренне обвиняют Россию, желают ей поражения и ненавидят сограждан, считают страну рейхом и желают нам казней нюрнбергских.
Прогрессивная авторка даже сочинила стих: «А мы идем прудами чистыми и наблюдаем за фашистами», с облегчением отмечая, что она не такая, как эти «челядь», «чернь» и «нелюди» (это все цитаты).
Впрочем, тот метод расчеловечивания, маргинализации через ярлыки «фашист», «нацист» много лет использовался против тех, кто пытался оппонировать либералам по тем же вопросам, которые пылают сейчас. Дискуссии не предполагалось, сразу приступали к культуре отмены. Теперь — с приходом антироссийской евроатлантической конъюнктуры и ухудшением положения отечественной интеллигеции en mass — эта практика выросла до глобального обобщения. Все, кто на стороне своей страны (хоть бы ты перечислил деньги на гуманитарку), представляют собой темную силу. И подлежат отмене, «нелюди»!
Однако это не объясняет, почему рухнули все табу на прославление нацизма. Между разговорами о плохом народе и киданием зиг огромная дистанция. Она преодолена в один прыжок с началом спецоперации. Выходцы из так называемых хороших семей интервьюируют жен нацистов, расписываются в любви Арестовичу, кричат: «Слава Украине!» Одни, чуть стесняясь, другие — с упоением. И все поголовно знают, что это нацистский слоган. У Булгакова на балу сатаны Маргарите рассказывают о шалостях московской портнихи, придумавшей провертеть две дырочки в стене, чтобы гости подглядывали за голыми клиентками. «А дамы не знали?» — уточняла Маргарита. — «Все до одной знали, королева», — отвечал Коровьев.
Интеллигенты испытывают настоящий восторг от соприкосновения с тем, что они называют «свободной Украиной». Смотрят в обе дырочки. Как сообщает из США писатель Дмитрий Быков, сейчас Украина в авангарде Европы. Пожалуй, так и есть. Украина с ее факельными шествиями, сожженной Одессой, расстрелянными пленными, насильственной украинизацией, репрессиями за русский язык — экстракт современной Европы. «Європа — це Україна». Мы видим, как фашизируется сама Европа, следуя нацистским лекалам, которые они вместе с США применяли на Украине.
Отношения интеллектуалов с нацизмом давнишние и прочные. Устоялось мнение, что нацизм вырастили в среде лавочников, но это не совсем так. Бюргеры его поддержали, но интеллектуальная среда подготовила его приход. Многие философы и историки отмечали, что интеллигенция не реципиент фашистских идей, а их источник. Она несет ответственность за установление диктатур. В Германии привилегированный креативный класс охотно шел на сотрудничество с нацистами. Впрочем, как и во всей Европе. Да что там говорить, даже гитлеровская верхушка состояла из людей высочайшего интеллекта, образованных и знающих все о Гете и Канте. Мы видим и сейчас, с какой охотой национальные интеллигенции в постсоветских и восточноевропейских странах принимают неонацистские, ультранационалистические, русофобские идеологии. Особняком стоит в общем ряду наша космополитичная и одновременно заукраинская прослойка, которая умудряется исповедовать лютую русофобию, не прекращая питаться за счет России.
«У Гитлера нельзя найти ни одного слова, которое не было бы высказано «на высоком уровне» уже у Ницше или Бергсона, у Шпенглера или Ортеги-и-Гассета», — пишет один из выдающихся философов ХХ века Георг Лукач. Интеллектуалы тогда тоже жили с ощущением своей исключительности, которую нацисты превратили в партийную программу рейха.
В России чувство исключительности дает только принадлежность к Западу, разделение его ценностей и служение его идеалам. Запад всегда прав, он сильнее, лучше, богаче, интереснее, перспективнее, у него есть печеньки и кружевные трусы. Интеллигенту же важно осознание принадлежности к большой силе, к ордену правоты и истины, к стороне добра. Запад же это чувство готов продавать всем провинциальным (по отношению к нему) элитам.
Это чувство особенности, исключительности и сияющей правоты конъюнктурно может оформляться по-разному: «Мы не эта чернь, которая за армию» или «Только мы и есть Россия, а вы все — чудаки», когда надо закрепиться в качестве русских на Западе. В этом смысле концепция снобистского презрения к стране совпадает с украинской мантрой об «Украине не России» и русских как орках, ворующих унитазы и отправляющих их по почте в Москву.
Либеральное сознание греет мысль, что оно на стороне правды и борется со злом — и это дорогого стоит. Лукач в своей программной статье «Об ответственности интеллектуалов», написанной в 1948 (!) году, разбирает технологию соблазнения и использования интеллигенции, которая в итоге сможет служить нацизму.
«По всей вероятности, этот новый этап развития империализма не будет называться фашизмом. <…> Гитлеру было необходимо <…> выстроить собственную расовую теорию, чтобы демагогически призывать свой народ к искоренению демократии и прогресса, гуманизма и культуры. <…> Империалистам США легче: им нужно лишь универсализировать и систематизировать свою старую практику отношения к неграм. А поскольку эта практика и поныне совместима с идеологией, в которой заявлено, будто США являются поборниками демократии и гуманизма, то нет нужды спрашивать, почему у нас не должно было возникнуть подобное лицемерное нигилистическое мировоззрение, которое смогло бы прийти к власти при помощи средств демагогии. <…> Интеллигенция, поскольку она не видит объективных основоположений своего собственного социального существования, все в большей степени становится жертвой фетишизации общественных проблем и через посредство этой фетишизации беспомощной жертвой какой угодно социальной демагогии».
Написано так, будто автор сидел в русскоязычном ФБ последние годы и наблюдал, как толпы комментаторов разгоняли то одну, то другую волну политической и социальной истерии по любым поводам, веря любому проходимцу, лишь бы он попадал в настроение либеральной публики.
Механизм, через который работает соблазнение интеллигенции, описан Лукачем детально.
«Прежде всего это фетишизация демократии. Это значит, что никогда не исследуется, для кого эта демократия предназначена, а для кого — нет. Никогда не задается вопрос о том, каково реальное содержание какой-либо конкретной демократии, и это отсутствие вопросов оказывает нарождающемуся сегодня неофашизму самую серьезную поддержку».
Оцените, как точно он попал в точку сборки всей военно-пропагандистской и политической машины нынешних США, убивающих страны под предлогом защиты демократии. Непонятно, какой и для кого.
«Далее присутствует фетишизация стремления народов к миру, преимущественно в форме абстрактного пацифизма, причем желание мира вырождается не только в пассивность, но даже и в призывы к амнистии фашистских военных преступников и таким образом упрощает подготовку новой войны».
Ровно это мы видели все восемь лет на Украине, до деталей. А до того — все годы после Второй мировой: оправдание нацистов, их социальную и политическую реабилитацию, внедрение в силовые, финансовые, политические институты Запада, отмену итогов Ялты и Нюрнберга, атаки на образ солдата-победителя, откровенную ложь по поводу роли СССР.
«Далее существует фетишизация нации. За этой вывеской исчезают различия между оправданными национальными жизненными интересами народа».
Сравните с новостями. Фетишизация украинства — то, что сейчас произошло с Европой. А рецепт старый. «Подобно тому, как прямая форма фетишизации у Гитлера стремилась превратить мир в Pax Germanica, косвенная ее форма движется в направлении Pax Americana».
И далее философ добирается до главной точки управления интеллектуалами — культуры.
«Наконец необходимо сказать о фетишизации культуры. Со времени Гобино, Ницше и Шпенглера стало очень модным оспаривать единообразие человеческой культуры. Когда я впервые после освобождения от Гитлера принимал участие в международной встрече Rencontres Internationales в Женеве в 1946 году, там выступали Дени де Ружмон и другие с идеями защиты европейской культуры, основываясь при этом на резком размежевании западноевропейской и русской культуры. Таким образом, защита западноевропейской культуры означала оборону от культуры русской».
Как видите, все точно по сценарию. Работа опубликована полвека назад, но кажется, что я цитирую сегодняшнюю колонку для РИА.
Георг Лукач настаивает, что разрыв искусствен, что нынешняя западноевропейская культура глубоко проникнута русским идеологическим влиянием, причем «главным образом в наивысших своих достижениях», и предупреждает, что «попытка оцепить Россию, Советский Союз культурным cordon sanitaire» — это подготовка к новой войне.