Елена Пономарева
Источник: analitiya.ru
Мы давно привыкли к таким словосочетаниям, как «военная безопасность», «экономическая безопасность», «продовольственная безопасность», «экологическая безопасность» и т.д. Однако есть еще один вид безопасности, о котором мы часто забываем, но который на самом деле является едва ли не самым важным, — интеллектуальная, или понятийная безопасность.
Ее нарушение — понятийная катастрофа — ведет, как правило, к катастрофе социальной и политической. После череды революций мы хорошо усвоили, что разруха — социальная, экономическая, политическая — начинается с разрухи в головах, все социальные потрясения начинаются с потрясений в умах. Ярчайшее доказательство тому — история крушения/разрушения СССР, которое началось с развала в сфере идей и образов сначала интеллигенции, а затем и всего народа. Недаром на Западе так внимательно анализируют удары по безопасности в области интеллекта (наука, культура, образование), считая нанесение этих ударов важными факторами победы в «холодной войне» (как З. Бжезинский в книге «Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство»).
Понятийная катастрофа — это ситуация, когда общество лишают понятий, необходимых ему для выработки самосознания, для самоидентификации. Понятийная безопасность — это наличие у общества, государства, цивилизации адекватного понятийного аппарата для критического анализа самого себя.
Одна из причин социальной и геополитической катастрофы, какой стало исчезновение с карты мира Советского Союза, заключалась в том, что в СССР отсутствовала общественная наука, реально изучавшая советское общество и располагавшая отвечающим задачам такого изучения понятийным инструментарием. Ее место занимали интеллектуальные суррогаты — «исторический материализм», «политэкономия социализма», «научный коммунизм», игнорировавшие подавляющее большинство достижений мировой науки.
После крушения СССР место выброшенных на свалку коммунистических идеологов и связанных с ними программ образования заняли либеральные догмы — причем в крайне вульгаризированном («неолиберальном») виде.
И «демократия» в России после 1991 года, и предшествовавший ей «коммунизм» подрывали и подрывают интеллектуальную безопасность общества тем, что отказывают подавляющему большинству его членов в неотъемлемом праве человека разумного «выбрать наилучшее» (Геродот).
* * *
Один из основополагающих фактов современной международной жизни — «глобализация».
В технологическом плане глобализация — это переворот в области коммуникаций, придавший движению информации и капитала поистине всемирный характер: превращение информации и капитала в электронный сигнал освободило их движение от материальных ограничений («Все, что движется со скоростью, приближающейся к скорости электронного сигнала, — отмечает социолог Зигмунт Бауман, — практически свободно от ограничений, связанных с территорией, откуда он послан, в которую послан или через которую проходит», — а значит, свободно от контроля со стороны государства).
Экстерриториальность электронного сигнала означает, что ни одно отдельно взятое общество (государство) не контролирует полностью ни глобальные финансовые рынки, ни глобальную информационную сферу. А поскольку рыночные императивы занимают центральное место в современных общественных отношениях, подчиняют себе в той или иной мере все сферы общества, происходит превращение интеллигенции в культур-буржуазию, или медиаинтеллектуалов. Это подрывает фундаментальную науку, заталкивает образование в сферу утилитарных потребностей, снижая интеллектуальную безопасность общества перед лицом капитала.
Может ли быть что-то хуже этого? Да, может. Во-первых, нарушение интеллектуальной безопасности перед лицом не просто капитала, а глобального капитала. Во-вторых, управляемый характер этого процесса.
Глобализация — это в значительной степени управляемый хаос, создаваемый системными действиями наднациональных структур, некоторых государств и корпораций с целью подорвать позиции потенциальных конкурентов, навязывая «остальному» миру заведомо проигрышные стратегии. Методы, которыми это делается, могут быть самыми разными — от тех, которые описал Джон Перкинс в книге «Исповедь экономического убийцы», до весьма тонких (предложения «рыночных», «демократических» реформ и проч.). Общество, которое не находит сил отклонить навязываемые ему извне проигрышные стратегии («реформы»), рано или поздно оказывается в Стране Дураков. Его постигает катастрофа. Именно это произошло с Восточной Европой (СССР) и Латинской Америкой в 1980-е годы.
Кто-то не верит? Пусть послушает Стивена Манна — высокопоставленного американского дипломата (специализируется на нашей стране с 1976 года; член группы непрерывного кризисного мониторинга в Госдепе США; с 2004 года — спецпредставитель американского президента по конфликтам в Евразии). Стивен Манн, не стесняясь, говорит о необходимости «создания хаоса» как инструмента обеспечения национальных интересов США.
Механизмами создания хаоса в стане геополитического противника Стивен Манн считает «содействие демократии и рыночным реформам», а еще — «повышением экономических стандартов и ресурсных потребностей, вытесняющих идеологию». Последнее особенно важно: усвоению в качестве руководства к действию тезисов о «развитии демократии», «рыночных реформах» должна предшествовать интеллектуальная обработка людей, которые готовят принятие решений. Здесь мы сталкиваемся с системной манипуляцией, искажающей восприятие реальности к выгоде одной из нескольких цивилизаций — западной (североатлантической). Контроль над информационными потоками, над сферой образования (плюс распределение грантов на научные исследования, которое никогда не бывает нейтральным) — одно из главных средств такого управления миром, при котором порядок в меньшей (богатой) части международного сообщества обеспечивается за счет разложения его большей (бедной) части.
Первое, что делается в этом случае, — блокируется адекватное понимание обществом, избранным в качестве объекта манипуляции, самого себя. Тем самым наносится прямой удар по национально-государственной и культурно-исторической идентичности. В русской истории такая ситуация возникала дважды: на рубеже XIX-XX и на рубеже XX-XXI вв. Каждый раз это влекло понятийную, а затем — общественно-политическую катастрофу.
Под флагом «глобализации» большинству государств мира навязываются сегодня стандарты, подрывающие их суверенитет (обосновывается это, как правило, приоритетом рынка в сфере образования, превращающим последнее в «услугу»), снижающие уровень их интеллектуальной безопасности. В РФ, «благодаря» присоединению страны к Болонскому процессу, хлынули новые образовательные программы по экономике, социологии, политологии и т.п. В основе многих из них — неолиберальные воззрения, сплошь и рядом непригодные для понимания «импортирующих» их обществ, искажающие картину реальности. В итоге мы снова, как когда-то заметил Ю.В. Андропов, «не знаем общества, в котором мы живем»
Да, включение в общемировое информационное пространство, интернационализация науки и образования — процесс объективный, у него много плюсов. Однако здесь нужно хорошенько помнить английскую поговорку: «Каждое приобретение — потеря». Помнить и ни в коем случае не допустить, чтобы российский общественный организм на критическом этапе своего становления был еще раз лишен полноценного самосознания.
11.07.2008