Гл.7. Граница двух моделей цивилизаций
Война – отец всего.
Гераклит
Вождизм, с точки зрения оценки процессов расовой катастрофы, периодически возникающий в мировой истории, есть следствие исчезновения рациональных коммуникаций. Именно вследствие исчезновения этой власти, политические институты цивилизации деградируют, растворяясь в массовой культуре, которой хватает только на то, чтобы имитировать наличие цивилизации, разыгрывая разного рода политическое шоу ее мифологического существования. Но сказать о том, что энергия воли фашистского режима в Германии и коммунистического режима в России была «вялой», нельзя. Скорее, наоборот, воля здесь приобретает какой-то магический смысл и содержание, чего нельзя сказать о разумности этой воли. Мы не можем не оценить политические режимы фашизма и коммунизма с позиции объективного исторического разума, которые хотя и проиграли в острой политической борьбе в мировой истории, продемонстрировали что-то «живое» даже в этой своей дикости политической модели. Прежде всего, оценивая политический режим фашизма и коммунизма, мы должны понимать, что, с точки зрения меры развития мировой цивилизации, они абсолютно не равноценны. Фашизм есть явление максимального технологического развития западноевропейской цивилизации и, одновременно, начало ее растворения в процессах псевдоцивилизации, тогда как советский режим есть результат, с одной стороны, исторической гибели Российской империи под ударами большевистских орд, а с другой, прорыв новейшей природы духа расы homo sapiens в послевоенной истории СССР.
Если искать основной идеологический конфликт этих двух политических систем, то он сосредотачивается в фундаментально различном понимании человеческой расы. Так, беря свое начало в дарвиновской теории представлений о биологически-эволюционном происхождении человека, фашизм утверждает, что существует высшая арийская раса, то есть белая человеческая раса, которая стоит на порядок выше других «цветных» рас. Коммунистическое же учение, также отталкиваясь от теории Дарвина, полагает всех людей равными, а расу homo sapiens единой для всех народов. Таким образом, «прогрессивность» обоих учений по отношению к религиозным представлениям здесь налицо, однако почему тогда эти идеологии демонстрируют варварство по отношению к рациональной психологии человека, если учесть, что речь идет здесь о «вождях», а о не разумных людях у власти?
…
«Вождизм», который прокатился по Европе, России и Азии в XX веке, является прямым следствием процесса расовой катастрофы, происходящим в мировой цивилизации периодически. Он обусловлен тем, что любые, даже самые великие идеи, заканчивают свое воздействие на сознание человека с течением времени в мировой истории, переходя в область мифологических представлений культуры. Таким образом, чтобы ответить на вопрос о происхождении вождизма в государствах, которые обладали коммуникациями, относящимися к цивилизации, необходимо ответить на вопрос о сущности идеализма в его разумном понимании, отвечающим нашему историческому времени. Понятно, что психоаналитические методы здесь тоже применимы, когда Фромм, например, анализировал личность Гитлера с точки зрения признаков некрофилии. Но проблема состоит в том, что Фромм анализировал личность Гитлера со стороны его подсознательных сексуальных влечений, тогда как для понимания процессов развития мировой цивилизации историческую личность необходимо исследовать с позиции его подсознательной расовой энергии воли. Другими словами, разумная воля, определяющая ход мировой истории, не может оцениваться с позиции научного абстрактного рассудка, поскольку чисто научный метод в любом случае сводится к какой-то абстрактной схеме, которая ограничена конечностью человеческих представлений о мире. А логика фрейдизма в понимании исторической личности, которую Фромм применяет к личности Гитлера с позиции «биофилии», конечно, может лишь немного оживить вопрос, но лишь на самом примитивном уровне. Впрочем, если будет разработан достаточно полно метод понимания мировой истории с позиции фрактальной системы координат, то это уже будет научный подход, учитывающий рациональную психологию человека в ее современном понимании. Однако в наше время мы можем говорить лишь о каких-то простейших элементах подобного метода.
То, что отличает аналитическую работу Фромма от аналогичных попыток Фрейда – анализировать людей, глобально повлиявших на ход мировой истории, психоаналитическим методом, – это тот факт, что Фрейд все-таки признал несостоятельность подобной аналитики в применении к выдающимся личностям мировой истории в силу невозможности проникновения в высшие процессы бессознательного. Уже здесь можно видеть разумную позицию ученого, который, сделав великое открытие в понимании человеческой психики, честно ограничивает возможности своего аналитического метода. Но логика Фромма значительно примитивней, когда строится на полярно противоположных состояниях психики субъекта: «деструктивности» и «позитивной свободы» как проявления «биофилии», где, в его представлении, в «труде» и «любви» можно найти «гармонию» с социальной средой своего времени. Но, с другой стороны, это все-таки определенная логика понимания, а потому заслуживает того, чтобы рассмотреть ее с объективно разумной позиции.
В чем Фромм был, безусловно, прав, оценивая личность Гитлера, так это в исключительно интенсивной работе в подсознании Гитлера – инстинкта смерти. Мы уже говорили, что инстинкт смерти – это то, что движет подсознательными импульсами воли к власти, когда субъективность захватывается новейшими идеями развития мировой цивилизации, «выжимая» ее объективность как действие определенной идеи. А идеи, которые витали в воздухе в ту историческую эпоху в Германии, были всем известны. Это были потребности в реваншизме, когда государство потерпело поражение в первой мировой войне, а над немцами глумились все, кому не лень. Но главное, конечно, было в том, что вся история Германии строилась как история военизированного устройства образа жизни человека, что выразилось в известной поговорке: «Немец или в сапогах, или под сапогом». Почему подобные идеи попали на благоприятную почву в душе Гитлера, понять можно, если мы учтем, что художник – это человек, который воспринимает мир в своем сознании как художественную картину, в которой мир – это не абстракция какого-то конечного представления рассудка, а то, что должно отвечать какой-то разумной целостности сознания мира в его живой противоречивости исторической действительности. Неудачные опыты в попытках заниматься живописью, может быть, и толкнули Гитлера в политическую атмосферу Германии. Но было бы большой ошибкой полагать личность Гитлера «выдающейся», ставя его рядом, например, с Ю. Цезарем или А. Македонским. Мы рассматриваем его судьбу как выразителя исторического катаклизма расовой катастрофы, в которой исчезают следы великой цивилизации.
Всем известно, что Германия позже всех развила в себе рациональные коммуникации западноевропейской цивилизации, хотя, конечно, существование ее в этом поле не вызывает никаких сомнений. Характер рациональных коммуникаций перед приходом фашизма в Германии был катастрофический, что было связано с окончанием западноевропейского проекта ее развития. По существу, государство в Германии рушилось перед приходом фашизма, и обрушение это, как мы полагаем, было обусловлено процессом распада рациональных коммуникаций в западноевропейской цивилизации вследствие расовой катастрофы.
…
Когда мы рассуждаем о существовании рациональных коммуникаций между людьми, то полагаем, что этими коммуникациями движут какие-то разумные идеи развития цивилизации. Как известно, последним таким проектом развития мировой цивилизации был проект научно-технического прогресса. Но перед приходом фашизма в Германии, несмотря на явные глубокие прорывы в развитии фундаментальной науки и техники, этот проект стал «задыхаться». Однако любой социум «цепляется» до последнего за свои представления о мире, полагая их «вечными». И даже в момент полного развала цивилизации, когда деградация человеческой психики переходит все нормы, абстрактный рассудок все равно «цепляется» за эти знакомые представления о мире, стремясь сохранить их власть над человеческой душой.
Чтобы понять этот процесс распада человеческой личности, который имеет место в современной западноевропейской псевдоцивилизации, следует осознавать, что он происходит уже давно. И уже давно великие мыслители Европы, такие, например, как Лебон, заявляли об этом процессе. Особенность же государственной системы Германии перед приходом фашизма состояла в том, что она оказалась на историческом переломе двух тектонических плит мировой цивилизации, когда одна «платформа» уходила из-под ног, а другой еще не существовало. Но, в отличии от ситуации в Российской империи перед 1917 годом, было и кардинальное отличие, которое выражалось в том, в Германии рушилась цивилизация, которая доминировала в мире несколько веков, тогда как в Российской империи разрушался тонкий слой цивилизации, где цивилизационная модель развития была подражательной, но все-таки самобытной.
В понимании процессов разрушения мировой цивилизации, когда в ней рвутся устойчивые рациональные коммуникации, следует понимать, что непрерывность развития культуры всегда скрывает этот процесс в представлениях, которые шлифуют «гладкость» и «плавность» ее топологических переходов в абстрактных мыслях человека. И здесь мы обнаруживаем позицию Фромма в психоаналитическом исследовании личности Гитлера. Так, катастрофическое положение разумного человека в западноевропейской цивилизации он стремится не замечать, поскольку для него главное – «свобода» и гармония с социумом, который, как полагает психоаналитик, подвергать сомнению в разумности существования нельзя. Так, можно обнаружить это социальное ограничение, которое характеризует позицию абстрактного рассудка в любую историческую эпоху, даже самую отдаленную от нас, – не сомневаться в разумности социальной модели, в которой существует человек. Отсюда выявляется задача абстрактной рассудочной мысли: не дать возможности понять действительность какого-то фрактального разрыва в непрерывности существования определенной традиционной культуры. По-видимому, если оценить позицию Фромма, то речь идет о культуре буржуазной.
Как известно, попытки построения Священной Римской империи пронизывают всю историю Германии, когда воспоминания о величии духа Римской империи постоянно преследовали память немцев идеей построения государственности по ее образцу, которая и вылилась в очередной попытке «построения Третьего рейха». И, в отличии от английской модели государственности, которая в большей степени, во фрактальной системе исторических координат, подобна государственной системе Карфагена, где главным политическим инструментом выступала торговля, немецкая государственность постоянно ностальгировала по духу величия Римской империи. Вообще, когда мы рассуждаем о духе в расовом подсознании человека, то указываем, в первую очередь, на энергию подсознательного инстинкта смерти, когда мировая цивилизация наслаивает слой за слоем свои фрактальные линии развития в мировой истории, оставляя их в воспоминаниях высшей психики человека. Почему же все попытки воссоздания подобия Римской империи в Германии терпели крах? Главную причину мы видим в том, что подражательная модель не может быть реализована в принципе. Так, например, английская модель цивилизации имела кардинально другую основу, чем римская модель, строясь по торгово-промышленному принципу, который доминирует и в современной модели псевдоцивилизации. Именно поэтому, даже полностью исчерпав свои исторические ресурсы воли, театральное представление наследия лигаристического союза английских аристократов присутствует в социальной системе современного массового общества Англии в качестве культа английской королевы, тогда как другие королевские династии западной Европы разгромлены, будучи представлены какими-то «осколками» былого национального единства народа. Более того, этот торгово-промышленный принцип английской модели развития мировой цивилизации распространился на весь мир, незаметно перейдя и в современные политические структуры псевдоцивилизации. Так, либеральные и коммунистические ценности – это, безусловно, производные представлений от этого проекта, поскольку если эти ценности находились в состоянии идеологического противостояния, то только не в сфере идеи торгово-промышленного развития цивилизации на основании научно-технического прогресса. А современная социально-государственная модель Китая вообще показывает, что эти две, кажущиеся на первый взгляд, враждебные системы ценностей: либерализма и коммунизма могут существовать рядом, взаимно дополняя друг друга. Но тот факт, что либерализм и коммунизм уже перестали существовать в каком-то противоречии в мировой истории, доказывает, что они исчерпали себя, оставшись в прошлом мировой цивилизации.
…
Когда мы анализируем политическую атмосферу в Российской империи перед приходом к власти большевиков, то должны понимать, что для осуществления в России «оранжевой революции» здесь были все предпосылки. Слишком много сложилось вместе негативного в судьбе империи, что предопределило ее падение. Это и тяжесть ведения первой мировой войны, и поражение в войне с Японией, и зловещая фигура Распутина в его влиянии на семью императора. Можно найти много объективных причин. Но главная причина, которая, в основном привела к гибели империи, является отсутствие в ее истории полноценного существования лигаристического союза, то есть достаточной плотности национальной элиты, которая бы смогла контролировать политическую ситуацию в стране, опираясь на самостоятельный проект развития цивилизации. Подобная политическая ситуация была обусловлена тем, что русское дворянство сложилось в качестве подражательной основы модели государственности, начиная с реформ Петра I, а потому никогда не выступало в качестве авангардных исторических сил развития мировой цивилизации, включая в свою территорию в основном те народы, которые имели в своей истории еще меньший опыт государственности.
Понятно, что большевизм возник не на пустом месте в России. Перед этим нашествием, за два столетия назад, было восстание Пугачева, в котором так же, как говорят некоторые исторические источники, присутствовали деньги ведущих западных держав, как и в политических действиях большевиков. Ведь никто не хочет иметь влиятельного соперника в геополитической борьбе. Однако события, которые развернулись после прихода к власти большевиков, все-таки в большей степени напоминают движение каких-то полудиких орд по отношению к национальной элите российского государства. Так, дикое убийство русского императора, которое не может ассоциироваться с событиями революции, где есть все-таки какие-то признаки цивилизации, как, например, публичная казнь Людовика VI на площади Революции во Франции, указывает на «разлив» в России чего-то варварского по отношению к разумным законам ее развития. Конечно, эти большевистские комиссары рассуждали о «свободе простого народа», но что такое простой народ, если в нем нет национальной элиты, которая способна рационально мыслить? Какая-то человеческая масса, лишенная почти всех признаков разумного поведения.
Понятно, что при определенном желании можно встать и на точку зрения той угнетенной массы народа, освободить которую стремились большевики. Однако время показало, что несвобода, в которую попал народ после 1917 года во времена советского политического режима, была более тяжелой, чем царский режим, если оценивать это с точки зрения национальных ценностей. Единственное, что кардинально поменялось после нашествия большевистской орды, так это вера в сознании людей, можно сказать, на полярно противоположную по отношению к религиозному сознанию. Здесь мы видим не просто поворот, а какой-то полярно противоположный поворот веры, когда то, на чем строилось государство и частная жизнь человека было полностью ликвидировано. На смену этой зачаточной индивидуальности человека, в которой с трудом угадывались какие-то признаки разума в Российской империи, советский режим ввел активность человеческой массы и коммуникаций, построенных на инстинктах этой полуварварской человеческой массы. Искать здесь каких-то «личностей», то есть человеческое существо, которое хотя бы минимально причастно рациональной психологии, было бы бессмысленно. Бессмысленно по той причине, что основы массового подсознания человека неразумны, хотя и могут быть «прогрессивны», то есть выражать позиции сознания какой-то новой веры. Но мы отстаиваем рациональные позиции основ цивилизации, а в ней вера занимает достаточно скромную роль, максимальная ценность которой – это сохранение памяти родовых предков. Однако вера большевиков выступила как раз против этой родовой памяти, против традиционной морали, противопоставив ей эйфорию экзальтированного матриархального культа пролетарской веры, которая всегда владеет душой фанатика в момент его отказа от разума.
Вообще, размышляя над мифологией ценностей революции, культ которой возник с известных событий французской революции, мы должны понимать, что эта мифология стала началом конца европейской цивилизации. Понятно, что для научно-технического развития эта революция дала мощный толчок, но научно-технический прогресс – это не основа мировой цивилизации, а лишь ее средство, в которой отсутствие противоречивости представлений о происхождении мира и человека диктует очередную мифологию сознания, которая отработала свой высший ресурс активности рациональной психологии человека в наше историческое время. Таким образом, чтобы понять основы идеологии социализма и коммунизма, мы должны понять, что культовое отношение к событиям революций имеет явно антигосударственный характер и, как следствие, направлено против людей, мыслящих рационально, то есть национальной элиты любого народа. Российская империи перед нашествием большевистских орд была в достаточной степени патриархальным государством, где идеи социального равенства и братства были чем-то «по ту сторонним» для сознания народа, который, в отличии от тонкого слоя дворянской национальной элиты, был очень далек от процессов мировой цивилизации. Можно с полной уверенностью сказать, что процессы мировой цивилизации концентрировались в этом очень узком слое дворянской культуры, как, аналогичным образом, во фрактальной системе исторических координат процессы мировой цивилизации концентрировались в узком слое аристократии эгейской цивилизации.
Анализируя человеческие качества революционеров-большевиков до 1917 года, мы их оцениваем приблизительно так же, как и среду мечтателей салонов серебряного века в России, то есть как среду чуждую разумной психологии человека. Эти люди, конечно, сочувствовали угнетенному народу и желали его освобождения, но по большому счету, им было «хорошо» пребывать в своих фантазиях в относительно стабильном существовании государственного устройства Российской империи. Однако государственная система Российской империи начала «качаться», начиная с событий первой мировой войны, когда отсталость политического аппарата власти, его неповоротливость и, как следствие, процессы разложения государственности, как мы полагаем, выявила именно первая мировая война. Так, мировые войны есть та метафизическая сила глобального изменения традиционного быта народов, сопровождающаяся гибелью государств и даже цивилизаций, которая характеризует перестройку высшей психики, сопровождающуюся сломом старых представлений о происхождении мира и человека, и появления принципиально нового их понимания. Мы утверждаем, что в основе этих войн лежит энергия подсознательных процессов высшей психики расы homo sapiens, которая инициирует (лат. initiatio «посвящение; совершение таинства») импульсы воли человека сопричастностью разумному духу мировой истории.
По поводу наличия или отсутствия духа в глубинах человеческой души мы должны сказать следующее. Несколько тысячелетий понимание того, что человек обладает душой и ее высшей ступенью существования, духом, ни у кого не вызывало сомнений, но и было основой понимания иерархического строения человеческой психики. Представление, что это не так, возникло относительно недавно, всего около столетия назад, став следствием распространения тотальной власти мифологии научно-материалистических представлений о мире, базирующихся на достижениях научно-технического прогресса. Понятно, что современный материализм возник и развился как противоречие с той тотальной властью духовного, которое утверждали в себе монотеистические представления о мире. Но проблема состоит в том, что в наше историческое время эти чисто материалистические представления о мире сами стали догматическими, что показывает, как живые идеи, лежащие в определенный исторической момент времени в основе развития цивилизации, постепенно становятся определенной системой мифологических представлений о мире. Так, на примере отождествления идеи разума с материалистическим научным методом понимания мира и происхождения человека можно проследить путь великой идеи: от живой «свежести» ее авангардной позиции в развитии мировой цивилизации – до начала регресса и диктатуры определенных догматических представлений, которыми обрастает эта великая идея, постепенно превращаясь в миф.
…
Размышляя над сущностью идеи, когда есть идеи примитивные и идеи великие, мы должны возвращаться к теории анамнезиса Платона, который утверждал, что любая идея есть то или иное воспоминание человека, идущее из глубины его подсознания. Примитивные идеи всегда скользят в поверхностных слоях человеческой памяти, захватывая массовые инстинкты, тогда как глубокие идеи всегда ускользают в самые разрушительные слои психики, связанные с подсознательным инстинктом смерти, то есть определяют индивидуальность человека в качестве основ его рациональной психологии. Но понимание идеи Платона как процесса воспоминания было бы непонятным, если мы не будем дополнять это понимание идеи как определенную «ценность», то есть как нечто оценивающее или как меру, то есть воспринимать идею как нечто моральное с точки зрения соответствия высшим ценностям мировой истории. Другой особенностью структуры идеи Платон является свойство подобия, когда мир идеальный и мир материальный подобны друг другу как прообраз и образ. И если художественный мир является образом идеи вечности во времени, то что выражает прообраз времени? Так, «вечное», что характеризует идею существования тех или иных богов, по подобию которых построен мир человеческий, было, безусловно, одной из величайших идей в истории мировой цивилизации до последнего времени. Но как быть, если «Бог умер»? Что может восполнить эту, пожалуй, самую великую идею в истории развития мировой цивилизации, пронизывающую всю мировую историю?
…
Возвращаясь к оценке идеологических политических систем фашизма и коммунизма, мы должны понимать, что они возникли из полярно противоположных состояний развития мировой цивилизации: фашизм – в цивилизации глубокого состояния распада, большевизм – в момент разрушения тонкого слоя подражательной основы цивилизации, которая так и не смогла пустить свои «корни» в глубинах человеческой души. Ведь Российская империя, несмотря на явные признаки своей подражательной модели, была внутренне присуща мировой цивилизации, поскольку мы находим что-то полноценное в этой культуре, какую-то самую примитивную, но все-таки рациональную психологию, поскольку обнаруживаем здесь человеческую индивидуальность в русской национальной политической элите. Так, оценивая такие личности как Достоевский, Толстой и Гоголь, мы понимаем, что эти «глыбы» художественного гения относятся к чему-то все-таки великому в европейской культуре, с точки зрения основ индивидуальности человека. Но примеров подобной полноценности человеческой индивидуальности советский режим власти не дает. В каждом человеке, который претендует здесь называться исторической «личностью», существует какая-то ущербность, какая-то «вымученность» в определении того, что можно было бы назвать «личностью». Причину подобной ущербности следует искать в том, что большевизм не несет в себе какой-то разумной идеи развития мировой цивилизации, а полностью строится лишь на эйфории веры в «свободу» для человеческих масс, то есть выражает полное забвение разума, с точки зрения наивысших достижений мировой цивилизации. Мы даже оставляем в стороне те катастрофические потери национальной русской элиты после разгула большевистских орд на развалинах Российской империи, когда были уничтожены практически все основные ее слои, начиная с духовенства и заканчивая дворянством. Для нас важно оценить другое. Эти идеи о «свободе» и «братстве», о «социальном равенстве», исторически, фрактально подобны христианским идеям раннего этапа ее развития, который, как мы полагаем, начинает доминировать в Темные Века после гибели Римской империи. И, по-видимому, во фрактальной системе исторических координат подобные идеи всегда возникают в период очередного погружения в варварство.
Главное, что сближает политическую идеологию фашистского и большевистского режима власти, – это отсутствие возможности участия в этих политических режимах какой-то рациональной психологии человека. Конечно, здесь по инерции отдельным разумным людям остается место, если учесть, что в фашистской Германии продолжают жить и работать некоторые великие физики, а в советской России – остатки специалистов из всех сфер старой государственной машины Российской империи, но все это относится к процессу инерции распада старой модели развития цивилизации. Нас же интересует, в первую очередь, сам феномен исчезновения основ государственности, поскольку государственная политическая система власти – это мера уровня развития мировой цивилизации в определенной стране. Так, революционные события всегда сопровождаются разрушением основ государственности, и, как следствие, разрушением рациональных коммуникаций, если, конечно, они вообще существуют.
Как отдельные человеческие массы становятся агрессивными ордами, разрушающими основы государства и признаки цивилизации – это особая тема для анализа в системе фрактальных событий мировой истории. С позиции объективного разума, речь должна идти о том, что слои рациональной психологии человека разрушаются, и инстинкты массового подсознания полностью захватывают его психические реакции. Но в сравнении политической системы фашизма и большевизма, мы должны понимать, что здесь существует огромное различие в появлении этих агрессивных масс людей. Так, история государственности Германии содержит в своем прошлом устойчивые связи лигаристических союзов, рыцарских орденов, в которых формировались зачаточные начала рациональной психологии человека. В истории государства Российского опыта существования лигаристического союза почти не было. Поэтому разрыв рациональных коммуникаций в момент прихода фашизма и большевизма в России имеет кардинально различную природу. Немецкий фашизм предпринял попытку какой-то реставрации духа лигаристических союзов, когда, собственно, ресурсов воли к власти в метафизическом пространстве западноевропейской цивилизации почти не оставалось, тогда как большевизм, наоборот, практически смел все те подражательные связи государственной политической системы, которые были здесь заложены, начиная с реформ Петра I. По существу, если отбросить мифологию ценностей абстрактного рассудка, не владеющего пониманием разумной действительности, то можно понять, что революционная мифология ценностей, которая всегда взаимосвязана с массовым подсознанием человека, направлена против разумного существования человека. Мы вообще полагаем, что революционная мифология ценностей взаимосвязана с матриархальными подсознательными инстинктами, где действие идеи является самым примитивным и поверхностным. В революционной мифологии ценностей место разумной индивидуальности вообще не предусмотрено, поскольку значимость человека здесь определяется исключительно мерой его социального статуса.
В понимании идей развития мировой цивилизации мы должны ориентироваться, в первую очередь, на постоянное возвращение высших слоев расовой памяти человека к историческому прошлому, которое он необходимым образом должен проживать, поскольку дух в глубинах его души взаимосвязан с памятью предков в энергии максимальных импульсов воли. Так, расовое существо любого человека из любого народа необходимым образом контролирует его высшие центры психики, тогда как низшие центры, связанные с массовыми инстинктами, способны выработать лишь минимальные импульсы воли. И если максимальными импульсами воли владеет рациональная психология, то минимальными импульсами – владеет лишь граница психического состояния между животными влечениями и определенным набором представлений массового сознания о мире.
Полагая, что процессами мировой цивилизации движет разумный дух мировой истории, конечно, мы выпадаем из той чисто материалистической системы представлений о мире, которая доминирует в современных представлениях псевдоцивилизации. Но на то она и «псевдоцивилизация», что пытается присвоить себе сущность цивилизации, когда абстрактное представление о мире не соответствует его разумному пониманию. Мы полагаем, что кардинальное отличие между абстрактно рассудочным представлением и разумным пониманием, в его классическом смысле, разработал Гегель, когда показал, что реальное – это то, что существует лишь постольку, поскольку существует абстрактная мысль, а действительное – это мера существования разумного понимания мира. Какова мера этой пропасти, а в эмоциональном смысле, даже «бездны» между этими иерархическими уровнями познания мира, например, демонстрирует современная авангардная живопись и живопись реализма. Так, художник, чей дух существует во власти фрактальной системы координат восприятия реальности, показывает, что ни человека, ни цивилизации не существует в данный исторический момент времени, поскольку абстрактное представление о разуме – это не сам разум, а лишь мифология ценностей человеческой жизни, существующей за пределами разума. Для великих художников эпохи Возрождения сюжеты античной и христианской истории были не мифологией, а самой сутью разумной воли человека, которая существует в высших ценностях мировой истории и которой сопричастен дух самого художника, поскольку он сам есть часть высших ценностей мировой истории, тогда как современному художнику практически нечего показать в реальности иррациональных процессов современной псевдоцивилизации в этом зловещем мраке Темных Веков. Ведь, помимо чисто математической меры, которая, конечно, присутствует в структуре фрактального мира, должно быть еще и художественное целое его разумного понимания. И если абстракция научного рассудка бесконечно усложняется в разрабатываемой мощности компьютеров, то основы разумного понимания в фундаментальной науке, наоборот, катастрофически исчезают. И здесь мы наблюдаем еще один феномен, подтверждающий нашу теорию фрактальной системы исторических координат в понимании процессов развития мировой цивилизации: компьютерная графика начинает напоминать современную авангардную живопись, а современная авангардная живопись – компьютерную графику. В эпоху расовой катастрофы, когда следы разумного человека теряются в иррациональных процессах псевдоцивилизации, дух уходит в самые глубины подсознания, где действуют самые разрушительные процессы психики, связанные с подсознательным инстинктом смерти. Но природу этого обновленного существа разумного духа может отображать только художественный феномен, поскольку самое сложное в разумном понимании – это охватить целое в максимальной полноте метафизической природы мира.
Можно заметить, что и фашистская и коммунистическая идеология были настроены исключительно агрессивно по отношению к живописи авангардизма, впрочем, как и все современное массовое сознание. Почему? Ответ мы должны искать в том, что массовое сознание всегда настроено агрессивно по отношению к разумному пониманию мира, какую бы историческую эпоху мы не рассматривали. Это обусловлено тем, что основы существования рациональной психологии человека необходимым образом требуют первоначального разрушения сознания непосредственной реальности, чтобы постигнуть дух современных идей развития мировой цивилизации. В самом примитивном смысле, то, что переживает человеческая психика в процессе становления рационального мышления, подобно операциям математического анализа: дифференциального и интегрального исчисления, когда в начале развития личности массовое подсознание должно разложиться под воздействием энергии подсознательного инстинкта смерти (процесс дифференцирования), из которых впоследствии формируются тензоры воли к власти (процесс интегрирования). Но проблема состоит в том, что в эпоху расовой катастрофы, которая характеризуется глобальным сломом традиционных представлений о мире и кризисом религиозной веры, возвращение к традиционному миру уже не спасает, не давая возможности создавать полноценную систему политической государственности. Так возникает политическая модель лигаристического союза, которая характеризуется тем, что кризис патриархальной веры требует реализоваться в чем-то другом, что, с одной стороны, удовлетворяет патриархальной психической норме человека, а с другой, удовлетворяет современному развитию научно-технического прогресса. В результате, происходит тотальная мобилизация высших психических центров психики, которая приобретает во многом характер военной дисциплины. Здесь мы вспоминаем известную мысль Фрейда о том, что единственной искусственной массой является церковь и войско, и если малоэффективен процесс инициации духом церкви, то остается, от противного, лишь процесс инициации духом войны.
Когда мы утверждаем, что политические системы фашизма и коммунизма были зачаточными политическими моделями лигаристического союза, то полагаем, что речь идет об обновлении духа расы homo sapiens в процессах развития мировой цивилизации. В частности, и политическое течение маоизма в Китае указывает на характер этого единого мирового духа развития цивилизации в мировой истории. Так, первоначально появляется какая-то максимальная суровость духа, которая проистекает из подсознательных глубин человеческой души и которая, как «мировая тень» накрывает человеческий мир очередными Темными Веками. Именно эта зловещая тень и начинает выкашивать BLITEUM («сорняк»), низших ценностей псевдоцивилизации, которые скопились в ней в результате перехода когда-то великих идей развития мировой цивилизации – в мусор различных мифологических представлений. Поппер, этот известный реакционер по отношению к разумным ценностям мира, в первую очередь, конечно, к наиболее выдающимся представителям ее исторических идей, таким как: Гераклит, Платон и Гегель, очень точно определил характер последней расовой катастрофы, который можно почувствовать в новейшей логике разумного понимания мира у Гегеля, – это «новый племенной дух». Заметим лишь, что здесь почему-то вместо Ницше оказался Маркс, который в принципе не имеет никакого отношению к разумному пониманию мира, но развивает свое учение в пределах представлений абстрактного рассудка. Впрочем, что можно взять с Поппера, как социального болтуна, который скользит по поверхности явлений, оперируя своей примитивной системой представлений об «открытом обществе»? Однако присутствие в этой «компании» Ницше логически необходимо по той причине, что «новый племенной дух», о котором рассуждал Поппер, в действительности является очень «старым» духом, пронизывающим всю мировую историю, вплоть до др. восточных цивилизаций. Просто этот древнейший дух постоянно, или, можно сказать, «вечно» возвращается в мировой истории, чтобы фрактально обновить идеи развития мировой цивилизации в эпоху расовых катастроф.
…
Мы полагаем, что основная причина, по которой в наше историческое время либерализм еще «жив» как политическая система массовых ценностей современной псевдоцивилизации, выражается в разумности гипотезы Дарвина о происхождении человека, которая была превращена его последователями в мифологию чисто биологической теории происхождения человека, тогда как сам великий ученый утверждал: «Я никогда не был атеистом в смысле отрицания существования Творца». В исторической фрактальной системе подобия великих идей развития мировой цивилизации мы уже указали на значимость гипотезы Дарвина, которая по мере воздействия на сознание представлений человека о его происхождении равносильна заповедям Моисея в Темных Веках начала христианской эры. Главное же в научной теории Дарвина о расовом происхождении человека выражается в том, что это была лишь научная гипотеза, то есть суждение, которое включало в себя противоречивость одновременности ее ложного и истинного положения, соответствовал разумной современной логике понимания мира. Если же мы сравним полноценность этой разумной гипотезы с пониманием происхождения человека в расовой идеологии фашизма и коммунизма, то обнаружим, что они сделали из этой гипотезы догму. Фашизм – вывел из расовой теории Дарвина идею о существовании высшей арийской расы, а коммунизм – возвел эту гипотезу в догму материалистических представлений о происхождения расы homo sapiens. Мы полагаем, что это было одной из главных причин поражения политических систем фашизма и коммунизма.
Если мы поставим себе целью: понять, как появляются великие идеи, определяющие судьбу мировой цивилизации, то увидим, что они возникают всегда как что-то «еретическое» по отношению к доминирующим представлениям своей исторической эпохи. Аналогичным образом, и великая гипотеза Дарвина о расовом происхождении человека, как мы видим, стала основой острой идеологической борьбы в самой разрушительной войне в истории человечества, когда за попытку развить эту идею в идеологическую догму, – сражались: фашизм и коммунизм. В этой войне, с одной стороны, сражалось последнее усилие западноевропейской цивилизации за удержание своей власти, а с другой, формирование какой-то новой ее исторической модели развития.
Так, мыслящий разум понимает, что воздействие великих идей на внутренние процессы развития мировой цивилизации не сравнимо с воздействием научно-технического прогресса, поскольку великие идеи развивают цивилизацию, тогда как научно-технический прогресс лишь сохраняет систему определенных научно-абстрактных представлений о мире. «Революционность» же воздействия научно-технического прогресса на непосредственный образ жизни человека осталась далеко в прошлом, когда все народы мира давно прониклись его воздействием, а потому воспринимают достижения современного научно-технического прогресса, во фрактальной исторической системе координат, как в начале становления монотеистической цивилизации люди воспринимали – поход в храм. Таким образом, научно-технический прогресс стал чем-то настолько обыденным, что жизнь вне его стала уже нереальна для современного человека.
Для нас важно установить начало возникновения идеи об иерархии познавательных способностей человека, поскольку только в этом случае можно оценить возможности разумного человека, – повлиять на иррациональные процессы современной псевдоцивилизации. Класс торговцев, то есть людей, по существу, в понимании Платона, не имеющих разума, контролирует внутренние процессы псевдоцивилизации, полагая, что ее политические институты и ценности будут жить «вечно». Это наивное, можно сказать, «детское», представление о чем-то «вечном», есть следствие инфантилизма массового сознания, которое существует за пределами разума. И, действительно, если начала рациональной психологии человека разрушены, то остается только детская игра в жизнь, в которой взрослый человек не развивается до какой-то элементарной ответственности того чувства долга, который требуется для существования в государственной политической системе. И не принципиально, на чем строится такое представление о «вечном»: на идее неуничтожимости «вечной» материи в современных материалистических представлениях научно-технического прогресса или на идее неуничтожимости божественной природы духа, – главное, что в любом случае ресурсы высшей психики подсознания человека находятся в «сонном» состоянии, когда не формируются начала рациональной психологии. Но разумная воля должна обладать такой властью, чтобы существовала полноценная государственная система в адекватной модели развития мировой цивилизации. В противном случае, наблюдается регресс человеческой психики в сторону его соматической зависимости от рефлексов животного. Так работает человеческая психика: если отсутствует процесс активности ее высших психических импульсов, формирующих основы рациональной психологии, то человек неизбежно движется в сторону животной системы психических реакций.
…
Возвращаясь к оценке фашистского и коммунистического политического режима, мы должны понимать, что эти две политические системы возникли как два, фрактально-подобных др. греческому культу Диониса, движения воли из глубин высших слоев психики. Именно здесь возникает потребность создания государственной системы, которая бы возвращала сознание человека к какой-то психической норме. С одной стороны, эта идеология новой «патриархальности» в фашизме и в СССР, после Второй Мировой Войны, была заявлена, но, с другой стороны, мы видим, что попытка что-то «законсервировать» в патриархальной норме грубой силой оборачивается чем-то прямо-противоположным. Так, человеческие массы, как и в случае возникновения дорийской орды, объединяются во что-то агрессивное, что уничтожает старые политические институты, однако при отсутствии каких-то новых политических институтов эти племенные образования возвращаются к чему-то первобытному, что существует в начале становления любой модели цивилизации, а именно, к власти вождя. В этом смысле, дорийская орда разрушила подражательную модель эгейской цивилизации, возникшей под влиянием др. египетской цивилизации, а большевистская орда – подражательную модель Российской империи, возникшую под влиянием западноевропейского проекта. Процесс формирования конструкции лигаристического союза здесь происходил подобным же образом. Мы видим здесь основные характеристики лигаристического союза: военизированная жизнь человека, элементы священной собственности союза как ощущения начала новой цивилизации, постоянное напоминание о чувстве долга перед общиной, сознание жертвенности жизни во имя будущего. И здесь нельзя обманываться «прогрессивностью» взглядов большевистских вождей, ориентированных на ценности «свободы, равенства и братства», поскольку слом цивилизационной модели во все исторические времена мировой истории сопровождался, в первую очередь, забвением разума в жизни человека и ликвидацией государственной системы. С другой стороны, очевидно, что политический режим большевизма был неоднороден, когда, по существу, под теми же идеями сталинский режим приступил к строительству государственной системы, которая во многом была ориентирована на опыт существования Российской империи. Но ведь и фашистский режим пытался воссоздать священную Римскую империю в идее «третьего Рейха». Так, в отличии от торгово-промышленной идеи английской империи, в Германии и России была предпринята попытка возвращения имперской идеи на основе современной исторической действительности.
То, что характеризует главную причину возникновения фашистского и большевистского политического режима, с точки зрения основ расового подсознания, так это утрата традиционной веры, которая выражает взаимосвязь с памятью предков. Конечно, в фашистской идеологии эта проблема была в полной мере осмыслена и была предпринята попытка возвращения к этой памяти на государственном уровне как расовой памяти прошлого всей мировой цивилизации, но «нельзя войти в одну и ту же реку дважды». Время – вот та сила неумолимого духа расы homo sapiens, который не дает возвратиться к прошлому, не учитывая глобальных изменений понимания мира в настоящем. Поэтому все эти искусственные попытки фашистской идеологии – создать какую-то патриархальную базу своих ценностей, были обречены на провал, поскольку, в нашем понимании, сам дух немецкого народа в этот момент был слабоват, исчерпав свои ресурсы воли к власти как части западноевропейской модели развития мировой цивилизации. Этот дух возник в духе рыцарских орденов, то есть лигаристических союзов, которые произвели свою последнюю основу энергии расового духа мировой воли к власти, – протестантизм. Почти три столетия протестантизм сжигал «топливо» духа расы homo sapiens в своей воле к власти в господстве над народами мира, но все «человеческое» имеет свой исторический предел в «сверхчеловеческих» возможностях духа. Когда он окончательно был растрачен, народ Германии потерял основу рациональных коммуникаций, возвращаясь к чему-то племенному, хотя необходимость их существования, с учетом самой глубокой школы немецкой рациональной философской мысли, здесь ощущалась наиболее сильно по отношению к другим западноевропейским народам.
Размышляя над главной причиной, в силу которой английский эмпиризм крайне поверхностной философской школы мысли доминирует в современной псевдоцивилизации, мы должны понимать, что этим он обязан великой гипотезе Дарвина о биологическом происхождении человека. То, что это именно научная гипотеза, сохраняющая в себе противоположность оценок: ложного и истинного, и дает возможность современной либеральной системе ценностей навязывать ценности псевдоцивилизации как реальность существования «цивилизации». И действительно, если фрактально сравнить этот феномен с представлениями людей в Темные Века, где медленно умирало язычество, а монотеизм делал свои робкие шаги в варварских душах людей, которые освободились из-под гнета Римской империи, то мы обнаруживаем единственный авторитет представлений о происхождении человека в библейских заповедях, где законы Моисея были их основой. Так и мы необходимым образом возвращаемся к научной гипотезе Дарвина, но все-таки с другой стороны, не со стороны абстрактных ценностей научного рассудка, а со стороны современной объективно рациональной философской мысли. Мысль эта, исторически перед нами, заканчивается на философском наследии Ницше, где были заложены идеи субъективного разума. Субъективный же разум новейших идей развития мировой цивилизации учил, что «человек – это канат над бездной, между обезьяной и сверхчеловеком». В этой субъективной позиции исторического разума осмыслены три иерархические границы психического состояния человека: в его непосредственном чувственном ощущении реальности, в его возможностях абстрактной научной мысли и, наконец, в его разумном понимании мира.
Наша позиция объективного исторического разума должна оживить гипотезу Дарвина, ставшей в последнее время примитивной догмой представлений о происхождении разумного человека, если мы поставим ей в соответствие две низшие иерархические границы возможностей познания человека: непосредственное чувственное восприятие реальности и абстрактные возможности научного рассудка. Собственно, это и есть позиции английского философского эмпиризма, где представление о «разумном» есть не более, чем «человеческое» представление, то есть конечные возможности понимания научной абстракции. То, что эти примитивные представления о разуме, как о возможностях человеческой логики, отвечающей возможностям развития цивилизации своей исторической эпохи, относительны, показывает различие логики Аристотеля и Гегеля в истории философии, или, например, логики геометрических аксиом Евклида и Лобачевского, когда логика понимания разумной действительности не может стоять на месте, а должна соответствовать максимальной мере сложности понимания своего предмета. Однако мы видим, что в силу невозможности современной биологической науки – найти последовательную цепочку археологических артефактов развития биологической эволюции от человека к обезьяне, начинаются различные фальсификации и абстрактные «натяжки» ее доказательств, переходящие в догматизм представлений. Во фрактальной системе исторических координат, подобный процесс происходил и в момент утверждения монотеизма в пока еще почти полностью языческом мире, когда разного рода «чудеса» исцелений пытались доказать существование единого бога, хотя был очевиден прогрессивный характер этой идеи в истории развития мировой цивилизации. Но так уж устроено детское инфантильное массовое сознание, в котором отсутствует разумное понимание мира: ему нужно либо «чудесное» исцеление в божественной воле, либо «лампочка Ильича», иначе оно не будет понимать необходимость существования единого бога или исторического разума. Детскому сознанию нужен миф, а не сознание суровости духа разумной действительности, где нет надежды на спасение.
Как же быть с высшим иерархическим уровнем познания мира, разумным, который предполагает разумное понимание происхождения человека? Здесь нам сложно двигаться в развитии рациональной школы современной мысли, если мы не будем использовать субъективное понятие Ницше «сверхчеловеческое», поскольку Темные Века, в которых мы оказались, невозможны без крайней противоречивости понимания мира, чья мера рациональности есть ноль, то есть известные знания о метафизическом здесь уже недействительны. Так, полнота метафизического мира, безусловно, есть, но в этой полноте нет еще ничего, что может указывать на ее обживание в ней разумной воли, за исключением, конечно, двух ее низших ступеней: непосредственного чувственного восприятия реальности и абстрактных возможностей научного рассудка. Однако величайшая идея о существовании у человека разума, которая ведет свое происхождение от др. греческого Логоса, только в наше время стала возможностью развития единых рациональных коммуникаций мировой цивилизации. Для понимания начал разума в человеческой душе мы должны осознавать, что в глубинах подсознания высшей психики существует разумный дух, который практически никак не взаимосвязан с «человеческими» представлениями о мире, доминирующими в современных иррациональных процессах псевдоцивилизации. Этот дух исключительно суров, жесткая воля которого выплеснулась в событиях Второй Мировой Войны. Мы можем дать разумное объяснение определения Второй Мировой Войны как «великой отечественной» в советской и российской гуманитарной мысли. Так, «отечество» – это национальный дух как эпицентр исторических событий мировой цивилизации. Но проблема в том, что полагать этот дух — только русским, было бы большим заблуждением, хотя, конечно, русский дух есть что-то связующее, идущее из глубин веков в формировании новой модели мировой цивилизации. Это, одновременно, и новый и очень старый дух, который пришел в российскую действительность из глубины тысячелетий, периодически прерываясь в событиях мировой истории, исчезая в расовых катастрофах, но потом вновь возвращаясь.
…
Было бы глубоким заблуждением полагать, что фашистский и коммунистический режимы были «случайным» явлением в политической истории современной цивилизации. Просто идеи этих политических режимов были достаточно примитивны, чтобы существовать долгое время. Так, чем более великая идея лежит в основе государства, тем большими возможностями развития в процессах мировой цивилизации оно обладает, и, наоборот, примитивность идеи отмеривает для государства минимальное время существования. Именно поэтому фашистский режим просуществовал очень мало, а советский – чуть побольше, тогда как либерализм пережил их обоих, утвердив ценности, которые стали уже мифологическими по отношению к кардинально изменившейся современной исторической картине мира. Однако нас мало интересуют эти два тоталитарных политических режима, место в которых для разумного человека было исключено. Нас интересуют причины Второй Мировой Войны, которые, как мы полагаем, имеют расовый характер. Но речь здесь идет не о столкновении «высшей» расы с низшими расами, как это полагала фашистская идеология, а о столкновении двух зачаточных моделей лигаристического союза. По существу, во фрактальной системе исторических координат речь идет о подобии возникновения дорийских орд на территории Др. Греции, которые отбрасывают психическое состояние человека к чему-то первобытному в глубинах его психики. А основой этого первобытного состояния человеческой души являются, во-первых, матриархальные инстинкты, выражающие определенные представления «прогрессивной» культуры, а, во-вторых, потребность в патриархальном начале, которое должно выражаться в существовании духа «отца». Именно дух «отца» и становится прерогативой вождя в начале Темных Веков, когда рациональные основания государства отсутствуют. Так, когда мы рассуждаем о существовании цивилизации, мы необходимым образом должны определять поле патриархальной психологии человека, пусть даже на первобытном уровне. Именно это поле первобытного уровня Темных Веков начала становления новой модели мировой цивилизации и выразили зачаточные политические модели фашизма, коммунизма и маоизма.
Как же оценивать социалистические идеи? Мы полагаем, что во фрактальной системе исторических координат эти идеи выражают зачаточные конструкции политической модели лигаристического союза в тот момент, когда отдельные звенья старой цивилизации еще функционируют на минимальном уровне, а новые еще не появились. Собственно, и психология людей в эту историческую эпоху выражает кардинальный перелом психики, когда идет глобальная перестройка ее высших слоев, тогда как массовое сознание вовлекается в примитивную мифологию разного рода эклектического смешения топологической непрерывности единой «ткани» массовой культуры, чтобы не замечать глубочайших фрактальных разрывов расовой катастрофы в мировой цивилизации. Здесь мы видим, что идеи социализма и коммунизма фрактально подобны идеям христианства и ислама на их раннем этапе фанатичной веры, где все люди «братья». Так, возврат в историческое прошлое, конечно, имеет место быть в мировой истории, но не в качестве совпадения со старыми представлениями о мире, а лишь в качестве протекания тензоров воли к власти в глубинах высшей психики: от самых отдаленных «точек» бессознательных воспоминаний – до момента настоящего времени. В результате, воля масс, периодически, максимально активизируется, снося рыхлые политические звенья цивилизации, в которых разумные начала коммуникаций уже не соответствуют фрактально изменившейся исторической действительности.
…
«Война – отец всего». Эта великая философская мысль Гераклита должна быть ключом в понимании любой исторической конструкции формирования лигаристического союза на всем протяжении развития мировой цивилизации. В ней выражено историческое противоречие между культурой и цивилизацией, когда культура переходит в цивилизацию в процессе мировых войн, или, наоборот. В этом смысле, новейшим историческим подтверждением этой великой идеи является Вторая Мировая Война, в которой западноевропейская цивилизации, прервавшись, перешла в область культуры, а российская история, закончив свой исторический путь постоянного подражания, начала строительство новой модели мировой цивилизации. Дух вообще есть всегда война с животной непосредственностью человеческих влечений, какой бы народ мы не брали и какую бы модель мировой цивилизации мы не рассматривали. Но то, что нас больше всего поражает в событиях Второй Мировой Войны, – так это суровая мощь духа, который методически уничтожался в глубинах подсознания человека в процессе диктатуры пролетарской культуры на развалинах Российской империи, но неожиданно «вспыхнул» своей безграничной властью над человеческой душой в период войны. Впрочем, уже задолго перед началом войны этот расовый дух начал подготовку к войне, «зачистив» в рядах большевиков те политические силы, которые мешали государственной машине в ее подготовке, образовав сталинский режим власти.
В оценке политической системы, существующей в Темные Века, мы должны понимать, что это политическая модель какократии, то есть такая система коммуникаций между людьми, в которой разум почти отсутствует. Какократия, или какофония дионисической мистерии, если рассматривать отдаленные события мировой истории, характеризуется сломом традиционных представлений о ценностях, поскольку именно дух производит переоценку ценностей в глубинах высшей психики человека. Но понять, что цивилизации уже не существует, может только человек, обладающий разумом, а он во всех народах и во все исторические эпохи – присутствует в меньшинстве. Для массового же сознания вполне достаточно мифологических ценностей, формирующих топологическую непрерывность ценностей культуры. Фрактальные разрывы мировой цивилизации, где одна модель ее гибнет, а новая модель формируется, может понять только разумное мышление, а оно практически исчезло в современной псевдоцивилизации после событий Второй Мировой Войны в мире. Можно сказать, что власть культуры стала тотальной, а власть цивилизации практически свелась к нулю, впрочем, о развертывании этого «нуля» в новую модель мировой цивилизации уже рассуждал Ницше в своем учении нигилизма. Мы видим распространение какократического типа власти во всех странах современной псевдоцивилизации, когда и без нашествия каких-то внутренних орд, как, например, в России, западноевропейская цивилизация перешла в историческую фазу псевдоцивилизации, где активны только два низших иерархических уровня познания: непосредственного чувственного восприятия и абстрактного научного рассудка.
Нам известна попытка фашистских вождей сделать философию Ницше частью своей идеологии, когда немецкие солдаты носили в своих ранцах краткие сборники цитат философских идей Ницше. Почему же тогда фашистская Германия проиграла войну, если ей противостояла не Российская империя, а государство, наспех сотканное из различных племен? Здесь мы можем объяснить подобный исторический феномен только одним: духу расы homo sapiens было необходимо, чтобы эта территория стала впоследствии основанием для становления новой модели мировой цивилизации. Это все равно, что во фрактальной системе исторических координат заметить зачистку территории для строительства новой цивилизации после гибели Римской империи, которую накрыла зловещая тень Темных Веков в среде германских племен. И действительно, уже со сталинского политического режима власти начинается возвращение назад, к попытке построения подобия политической модели Российской империи, как и в среде германских племен возникает потребность в восстановлении Священной Римской империи. Но наивно полагать, что можно возвратиться назад к тому, что сожжено духом мировой истории, когда всем известно, чем закончились жалкие попытки германских племен возродить политическую мощь Римской империи. К сожалению, эти попытки можно видеть в политическом мире современной России, когда разговоры о «державности» ведутся исключительно на уровне различных фантазий, то есть непосредственной человеческой веры, тогда как с позиции абстрактного рассудка современная российская культура существует под полным контролем иррациональных процессов западноевропейской псевдоцивилизации.
…
Чтобы понять происхождение любой идеологической системы ценностей, действующей в представлении человека, мы должны понять, что идея имеет несколько стадий своего существования. Первый, очень яркий период, связан с возникновением идеи, который выражает период веры в ее истинность, второй, критический, когда идея обживается на уровне определенной группы людей, где идея приобретает прагматичное применение в непосредственной жизни человека, и, наконец, третий, катастрофический, это растворение идеи в мифологической повседневности человеческого быта, когда она перестает оказывать какое-то существенное воздействие на волю человека, полностью исчезая в его массовом существе, где властвуют животные влечения. Таким образом, в начале становления любой идеи в сознании человека возникает воспоминание фрактальных образов расовой памяти, на втором этапе, формируются различные представления о сущности этой идеи, и, наконец, очередная историческая эпоха стирает эти представления, поскольку любая схема абстрактного рассудка действует на ограниченном историческом промежутке времени в постоянно меняющейся динамике внутренних процессов развития мировой цивилизации. Но в мировой культуре, как в огромной памяти компьютера, отработанные идеи остаются как мировая энциклопедия всего пути, пройденного мировой цивилизацией.
Оценивая, какой длительный путь прошла величайшая идея о существовании единого бога в мировой цивилизации, если первый ее опыт можно увидеть в религиозной реформе фараона Эхнатона ок. 1500 до н. э., можно приблизительно оценить и длительность пути не менее великой идеи о существовании иерархии трех познавательных возможностей человека, появившейся в философии Платона ок. IV в. до н. э. Первоначально, эта идея выразилась в учении о познавательных возможностях Логоса, то есть человеческого языка, обладающего разумным основанием, отображающим взаимосвязь с онтологической природой разумного строения др. греческого космоса у Гераклита. Для нас здесь важно понять, что учение о трех иерархических познавательных уровнях сознания человека относительно «молодое», если сравнивать его с историей существования идеи единого бога. Эта относительная «молодость» идеи и есть одна из основных причин полагать ее в основании строения новой модели мировой цивилизации, где два низших иерархических уровня понимания мира в полной мере закрепили себя в непрерывности развития культуры научно-технического прогресса. Вопрос лишь состоит в том, как найти основания для высшего иерархического уровня понимания мира, то есть его разумной основы?
В нашем понимании, мера влияния любой идеи на непосредственный образ жизни человека: религиозной, государственной, политической или научной зависит от ее глубин отображения высших подсознательных слоев человеческой психики, которые взаимосвязаны с его инстинктом смерти. В эти глубины психики не проникает энергия массовых влечений. Здесь, можно сказать, в полной мере действует разум, то есть воля на границе чего-то человеческого, или рассудочных способностей суждений, в том числе научных, и сверхчеловеческого в авангардных идеях развития мировой цивилизации. Дух в глубинах высшей человеческой психики возбуждает память человека как основу его расовой индивидуальности, которая никак не смешивается с его массовым существом, являющимся производным от конечных представлений рассудка и непосредственных чувственных ощущений реальности.
Ясно, что догма о единственности существования материального мира, на котором строится современная культура научно-технического прогресса, не может быть базой по отношению к дальнейшему развитию мировой цивилизации. Получается, что какого-нибудь представителя африканского племени в современной Африке нужно полагать «разумным» человеком, поскольку он причастен научно-техническому прогрессу и мифу о происхождении разумного человека от обезьяны, хотя он ходит в одной набедренной повязке, но с сотовым телефоном и автоматом Калашникова, а др. египетского жреца, сохраняющего сакральные устои египетского государства на протяжении тысячелетий, «неразумным» человеком, поскольку мера научного прогресса в его жизни практически нулевая. Но представления любой исторической эпохи, даже самой прогрессивной, – это всего лишь тонкая пленка культуры своего исторического времени, тогда как судьба мировой цивилизации определяется действием в ней великих идей.
…
Возвращаясь к феномену «жесткой» расовой катастрофы, который является главной причиной появления зачаточных новейших политических конструкций лигаристических союзов: фашизма, коммунизма и маоизма, мы должны понимать, что именно так и «рвется» тонкая кожура мировой культуры над бесконечной глубиной внутренних процессов развития мировой цивилизации, которые «выплескивают» свое присутствие в новейших идеях существования человека. С другой стороны, «мягкая» форма развития расовой катастрофы, протекающая, например, в США и Англии, дает возможность сохранять хрупкий баланс политических сил в катастрофическом состоянии общества, когда социальные противоречия стремительно обостряются, что может иметь более зловещие последствия, чем «жесткая» расовая катастрофа. Это обусловлено тем, что лигаристический союз является цивилизационным «котлом», который смешивает в себе два кардинально различных психических состояния человека, с одной стороны, еще присутствующего в метафизическом пространстве старой модели цивилизации, а с другой, уже вовлекающего его в новую организацию расового подсознания. В результате, в государстве сосуществуют люди из практически различных миров, когда эстафета исторического духа мировой истории производит «смешение» расового подсознания человека этих двух совершенно разных архетипов. Но в процессах «мягкой» расовой катастрофы эта эстафета практически отсутствует, поскольку здесь создаются политические институты псевдоцивилизации, которые берут на себя ответственность за судьбу мира, потерявшего разум, но еще производящего какие-то последние усилия по продлению представлений о его мифологическом существовании. Последнее, в полной мере зависит от абстрактных возможностей рассудка, не имеющего какой-то опоры на разум, но зато в полной мере активного в системе научных представлений, где доминирует догма о единственности существования материи. Так, если классическая западноевропейская рациональная философия опиралась на непрерывный процесс развития фундаментальной науки в последние века, то этот процесс в наше время прервался, ибо научно-технический прогресс – это не фундаментальная наука, а лишь ее экспериментально-эмпирическая составляющая. В результате, разум исчез в современной западноевропейской псевдоцивилизации, погрузившись в иррациональное многообразие массовых ценностей культуры. Поэтому единственное, на чем держится система ценностей современной массовой псевдоцивилизации, – это на мифе о том, что она является «цивилизацией». Понятно, что этот миф поддерживается англосаксонским миром, в котором, исторически, поверхностный уровень развития философской мысли в понимании метафизического, собственно, никогда не выходил за пределы экспериментального научного метода суждений абстрактного рассудка. А поскольку мифологическое представление о цивилизации требует признавать «цивилизацией» практически «все», что каким-то образом связано с культурой человека, то современные западноевропейские антропологи находят следы «цивилизации» в диких племенах, в первобытных магических ограничениях табу и тотема, то есть в том, чему еще столетие назад европейская цивилизация жестко противостояла как разумный процесс своего развития.
Чем, в принципе, отличается разумная идея от мифа? Мы полагаем, что это отличие характеризуется тем, что действие разумной идеи невозможно представить в пределах всех известных традиционных схем абстрактного рассудка, тогда как мифологическое всегда представляемо в своей простоте и непротиворечивости, и, как следствие, не несет какой-то опасности существованию человека в его традиционном представлении о мире. Именно поэтому диалектическое рациональное мышление Гегеля полагает собой противоречие логическим основанием идеи, что ложное и истинное здесь присутствуют одновременно, то есть за пределами представления, поскольку онтологический поток времени, учитываемый в этой логике, может как утверждать определенное суждение, так и полагать его отрицание в зависимости от времени существования этой идеи. Поэтому современное представление о существовании цивилизации практически полностью стало сводиться к научно-техническому прогрессу, что в этом представлении отсутствует момент отрицания этого представления, то есть, по существу, отрицание понимания цивилизации как чего-то только массового, то есть возможность отрицания неразумной системы массовых коммуникаций. В подобном процессе мифологизации представлений можно найти, например, подобие с постоянным, монотонным, присутствующим в каждым момент времени воздействии на сознание человека идеи существовании единого бога в эпоху доминирования монотеистических религий. Так, в эту историческую эпоху полагалось, а в некоторых исламских странах полагается и в наши дни, что божественная воля Творца существует везде и во всем.
…
Почему вся современная биологическая наука движется лишь в одну сторону, в сторону поиска доказательств происхождения человека от примата, хотя современное поведение массового человека, кажется, уже не нуждается в подобных доказательствах? Не лучше было бы это принять как научный постулат, обратившись к исследованию высших психических процессов человека. Впрочем, как это сделать? – непонятно, поскольку невозможно исследовать с позиции низшего иерархического уровня познания – высший иерархический уровень, хотя современная биологическая наука и пытается это делать. Здесь, конечно, чего-то разумного не может быть в принципе. Это все равно, что воззвать к разуму тех «ученых» в Западной Европе, которые вплоть до XVI века защищали диссертации на тему: «Как отличить ведьму от не-ведьмы?».
То, что мы наблюдаем в современном мире псевдоцивилизации, – это очевидный факт потери практически всеми народами мира их национальной элиты, то есть среды людей, которая взаимосвязана через высший иерархический уровень познания мира в системе рациональных коммуникаций. Понятно, что мифология «национального» существует в массовом сознании, поскольку инфантильное сознание не может существовать без «сказки», однако, с другой стороны, цивилизация не может развиваться на основании мифологических представлений о мире, для ее развития необходимо должна существовать среда людей, где действуют рациональные коммуникации. И ладно бы это касалось только России. Это касается всех западноевропейских наций, которые последние столетия были авангардом развития мировой цивилизации. Причины, по которым нельзя полагать, что западноевропейская цивилизация восстановит свои позиции, мы видим в том, что она исчерпала все свои политические силы в мировой истории. Внутреннее развитие мировой цивилизации, требует постоянно новых человеческих ресурсов, чтобы бросать их в огонь ее фрактального исторического «топлива» последовательности исторических событий.
Характер новой модели развития мировой цивилизации, который должен прийти на смену ее торгово-промышленному типу развития, доминировавшего в судьбе западноевропейского мира, является космически-технологическим. Так, земное мышление в пределах представлений торгово-промышленной модели цивилизации исчерпало себя в современной системе ценностей и процессов псевдоцивилизации, то есть база западноевропейской рациональной школы мысли уже не удовлетворяет новейшим идеям нового мира. Метафизика новейших рациональных коммуникаций в цивилизации должна формироваться как проекция понимания природы космоса. И уже здесь мы обнаруживаем один из первых признаков начала новой модели мировой цивилизации в новейшей истории России, а именно идеи Циолковского по освоению космоса. Так, безусловно, эта выдающаяся личность русской научной школы мысли указывает на будущий путь развития мировой цивилизации, когда земное мышление, связанное с торгово-промышленным проектом, то есть с чем-то только «человеческим», исчерпало разумное понимание мира в пределах своих представлений. И опять мы сталкиваемся с очень глубокой идеей Ницше о «вечном возвращении». Ведь идеи Циолковского возникли не в пространстве западноевропейской цивилизации, а именно в России, поскольку русское православие было той «законсервированной» расовой памятью др. греческой цивилизации в западноевропейской модели цивилизации, как во фрактальной системе исторических координат, еврейский иудаизм был «законсервированным» расовым опытом др. египетской цивилизации в античном мире. Возвращение этого древнейшего опыта в цивилизации возникает тогда, когда в ней начинает происходить процесс расовой катастрофы, то есть когда все исторические классы старой модели цивилизации исчерпывают свои ресурсы воли к власти, а по существу, исчерпывается метафизическое пространство ее существование. Так, мы обнаруживаем, что др. грек всю свою земную жизнь выводил из неуничтожимой природы космоса. Собственно, и идея др. греческого Логоса выводится у Гераклита из этой вечной природы космоса. Однако полагать, что космически-технологический характер будущей мировой цивилизации будет «русским», – это все равно, что полагать, что христианская цивилизация является разновидностью еврейского иудаизма. Ни одному народу и ни одной нации не под силу построить мировую цивилизацию, в ней всегда участвуют национальные элиты всех народов.
…
Глубочайшую идею Гераклиту: «Война – отец всего» мы должны понимать в контексте расового подсознания человека по выработке основ рациональной психологии. Так, лигаристический союз – это такое военизированное образование, в котором именно дух расы homo sapiens ведет свою постоянную работу по формированию рациональной психологии человека. Поэтому феномен политической системы фашизма, коммунизма и маоизма мы должны понимать, как что-то зачаточное в этом смысле. Понятно, что если бы основы рациональной психологии человека были выработаны в советском режиме власти, то он бы не пал. Но это было в принципе невозможно, поскольку идея о том, что мировой историей движут человеческие массы, в корне ложна. С объективно рациональной точки зрения, падение коммунистического режима в СССР было неизбежно, поскольку идеология коммунизма обращается к двум низшим иерархическим уровням познания человека: непосредственному чувственному восприятию и абстрактному научному рассудку, исключая высший иерархический уровень рационального понимания мира. Ведь на идеологии пафоса восставших рабов государственную систему не построишь. Эйфория сознания свободы рабской души может прогореть два поколения, но уже третье поколение испытает на себе всю полноту расовой катастрофы, которая и обнаружилась в современной России, где вопрос о будущем государственном устройстве стоит как никогда остро, поскольку западноевропейская псевдоцивилизация продолжает в ней свою разрушительную работу, начавшуюся после развала СССР, надеясь в следующем поколении ее граждан ликвидировать российскую государственность.
В понимании объективно-рационального смысла Второй Мировой Войны, мы должны осознавать, что победа в этой войне СССР над фашистской Германией выражает духовное столкновение двух радикальных политических сил мировой истории, где победил новый дух мировой цивилизации. Так, и человека то собственно еще нет в начале возникновения новой модели мировой цивилизации, а вся мера суровости мирового духа, то есть подсознательных процессов высшей психики человека в его расовом существе здесь присутствует полностью. Мы видим, что если отнять у человека его патриархальную веру, как это произошло на развалинах Российской империи в период власти пролетарской культуры, то он начинает строить лигаристический союз, поскольку высшие расовые центры подсознательной психики, где существует духовное основание души, начинает концентрироваться в его инстинкте смерти, порождая то максимальное мужество, на которое вообще только способно человеческое существо в определенную историческую эпоху. Поэтому дух – это не кровь, как полагалось в старых представлениях культуры, построенной на иерархии различных государственных сословий, дух – это подсознательный инстинкт смерти человека, где индивидуальное начало психики соприкасается со всем опытом развития мировой цивилизации в глубинах расовой памяти, отображаясь в движениях тензоров воли к власти в построении новейших рациональных коммуникаций. В этих тензорах в подсознательной расовой памяти человеческая высшая психика «пробегает» всю полноту воспоминаний исторического прошлого духа, возвращаясь в сознание. Именно этот процесс «пробегания» в подсознательной расовой памяти энергии воздействия высших ценностей на сознание и является разумным пониманием учения амемнезиса Платона, которое должно удовлетворять современной объективной позиции исторического разума. И именно эта причина и является главной причиной в феномене возникновения двух политических учений: фашизма и коммунизма. Понятно так же, почему фашизм проиграл. Какофония политической власти фашизма во многом была определена рациональной мерой нуль западноевропейской модели развития мировой цивилизации в середине ХХ века, когда Ницше и выразил, собственно, эту идею, указывая на религию Диониса как какократию неразумной политической власти в Западной Европе.
Анализируя идеологию фашизма и коммунизма с позиции разума, мы видим, что они в наше время стали мифологией представлений ценностей псевдоцивилизации, поскольку возникли из предпосылок старой модели цивилизации. Век назад были определенные силы, на которые могли опираться эти политические учения, например, неграмотное крестьянство в Российской империи, составлявшее большую часть ее населения, а в Германии – еще существовала мелкая буржуазия, которая, в отличии от нашего времени, не была полностью разгромлена в своих традиционных ценностях и доведена до состояния неразумной человеческой массы в западноевропейской псевдоцивилизации. В начале ХХI века политическая ситуация кардинально изменилась после событий Второй Мировой Войны. Так, неграмотное население России, жившее традиционной верой в подавляющем своем большинстве, исчезло, а потому больше никто уже не поверит в очередную «лампочку Ильича», чтобы жертвовать своей жизнью ради непонятного будущего. Это неграмотным крестьянам Российской империи, показывая фундаментальный труд Маркса «Капитал», можно было внушать миф о «победе мирового пролетариата», как полторы тысячи лет назад неграмотным крестьянам в Западной Европе, указывая на Библию, внушалась прогрессивная идея существования единого бога. В наше время, собственно, и народов то не осталось как какой-то полноценной среды людей, когда почти все народы деградировали в процессах псевдоцивилизации до полностью неразумных человеческих масс. Поэтому и фашистская, и коммунистическая идеология относятся к отработанным идеям старой модели цивилизации, лишь продемонстрировав определенные фрактальные «прорывы» нового духа в истории мировой цивилизации.
…
Размышляя над идеологическими ценностями коммунизма и фашизма, мы все-таки обнаруживаем в их политической системе элементы лигаристического союза. Так, коммунистическое учение предполагает коллективную собственность на средства производства, то есть указывает на прообраз лигаристической собственности в спартанских союзах, где происходил процесс формирования основ др. греческой государственности и, главное, основ новой модели античной цивилизации. Одновременно, коммунистическое учение, с философской точки зрения, базируется на диалектике Гегеля, то есть утверждает, что человек всегда есть часть мировой истории, будучи неразрывно связан с ней в подсознательной энергии воли своего производительного труда. Не менее важной характеристикой марксизма, указывающей на интуитивную позицию формирования лигаристического союза, является идея «зачистки» класса буржуазии как последнего оплота старой модели цивилизации. Так, коммунистическое учение, можно сказать, предлагает расчистить пространство для строительства новой модели мировой цивилизации путем освобождения пролетариев и вовлечения их в наиболее производительный труд, то есть требует реализации фрактальной последовательности событий мировой истории, если учесть, что Римскую империю тоже, первоначально, разложил изнутри римский пролетариат в содружестве с восставшими рабами. В целом, с позиции низших ценностей, логика марксизма вполне справедлива, поскольку если один человек родился рабом, а другой – господином, то раб всегда имеет право восстать, примеров чего в мировой истории очень много. Но главным, конечно, в марксизме является то, что это учение развивается вполне в духе философии истории Гегеля, показывая ограниченность существования любой социальной модели в историческом процессе развития мировой цивилизации. Единственное, что никак не может принять разумный человек в коммунистическом учении – это отсутствие идеи неравенства людей от природы, поскольку пролетарская сила мировой истории является полным отрицанием разумной иерархии жизни, и, как следствие, возможности существования мировой цивилизации.
Фашизм, очевидно, выступает как антипод коммунистических ценностей в попытке сохранить идею иерархии как необходимое условие развития цивилизации. Однако сам класс мелкой буржуазии, на который опирался политический режим фашизма, является низшей иерархической ступенью западноевропейских сословий, что, в частности, выразилось в том комплексе неполноценности, который Гитлер испытывал в общении с настоящими аристократами. Фашизм, будучи последней политической силой западноевропейской цивилизации, существующей в истории, точно выделил идею расы и идею нации как ориентир для существования разумной индивидуальности. Вот только вопрос в том, что он вложил в эти понятия. Идея о высшей белой расе возникла задолго до появления фашизма, пронизывая сознание всех западноевропейских наций. Причины появления этой идеи понятны. Когда научно-технический прогресс был основой развития мировой цивилизации, а не массовой культуры, как в современной псевдоцивилизации, необходимо было обосновать в европейских колониях абсолютное превосходство белого человека над колониальными народами. Идеи Дарвина о борьбе за существование как условия эволюционного перехода от примата – к человеку мыслящему, безусловно, была воспринята в торгово-промышленной западноевропейской цивилизации с большим энтузиазмом. Как и Римская империя в последний век своего существования требовала все больше и больше рабов, которые постепенно все меньше имели право голоса в необходимости постоянного увеличения производительности труда, так и идея превосходства белой расы оправдывала торговлю африканскими рабами и жесткую эксплуатацию туземцев во всех колониях. Поэтому, если коммунистическое учение защищало право рабов на восстание, то фашистское учение, наоборот, учило о необходимости существования рабства, оправдываемое неравенством человеческих рас в их цивилизационном развитии. Мы полагаем, что чего-то нового в этой идее нет. Практически все развитые цивилизации, начиная с др. восточных цивилизаций, эксплуатировали народы, стоящие на более низкой ступени развития. Называлось это, конечно, как-то по-другому, но фрактальная суть была та же. Она сводилась к тому, что для освоения начал цивилизационного строительства необходимо, первоначально, пережить период рабского состояния, наиболее яркий исторический пример чего дает нам период рабского положения др. евреев в др. Египте. Мы полагаем, что эта идея имеет полное право на существование в культуре, поскольку культура принимает любые идеи, тогда как цивилизация оставляет в истории только великие идеи. Одной из важнейших составляющих фашистского учения была идея возвращения к памяти предков всего опыта мировой цивилизации, которое следует полагать, безусловно, элементом существования политической конструкции лигаристического союза, поскольку мировая цивилизация способна полноценно функционировать только тогда, когда в ее развитии присутствует весь опыт расового духа исторического прошлого, начиная с древнейших времен. Однако, как известно, этот опыт воспринимался очень странно, на уровне мистической интуиции, которая лишена разумного начала. Во что выродился бы этот примитивный мистицизм тайных обществ, если бы фашистская Германия действительна завоевала мир, можно только догадываться. Ведь высший иерархический уровень познания мира, его разумное понимание, не дает возможности длительное время находиться каким-то иррациональным политическим силам в авангарде развития мировой истории, «стирая» их присутствие в цивилизации.
Очень важно помнить об историческом прошлом своего народа и нации. В этом смысле, необходимо правильно понимать учение Платона анамнезиса, в котором идея рассматривается как процесс воспоминания, происходящий под мощнейшей атакой подсознательного инстинкта смерти. Отсюда – эти странные названия фашистских дивизий СС, например, таких, как «Мертвая голова». Но фашисты копали глубже, свозя древнейшие фолианты мистических знаний всех народов, содержащих определенный исторический опыт, в свои хранилища тайных обществ. Так, мировая история цивилизации, с точки зрения идеи ее существования, и есть подобного рода анамнезис разумного духа мировой истории, имеющий расовую основу. И когда он пресекается, начинается расовая катастрофа, то есть процесс забытия разумного духа, который еще необходимо восстановить в новой модели развития мировой цивилизации. Поэтому можно предположить, что фашисты пытались найти этот разум в отдаленном историческом прошлом, учитывая катастрофическое положение западноевропейского человека в этот момент времени, с точки зрения дальнейшего строительства основ своей цивилизации.
…
Почему из трех политических учений, боровшихся за мировое господство в ХХ веке, в политической модели мировой псевдоцивилизации победил либерализм? Мы полагаем, что главную причину следует искать в том, что эта политическая идеология наиболее близка к противоречивости гипотезы расового происхождения человека у Дарвина, не усложняя и не упрощая ее. Эта идея родилась в торгово-промышленной модели развития мировой цивилизации и последовательно в ней развивалась, пока в наше время не стала мифологией современной псевдоцивилизации. В английской истории не было исторических противоречий, которые характеризуют судьбы наций, глубоко связанных с мировой историей континентальной Европы. Можно было бы поставить в соответствие этой модели развития цивилизации, например, политическую модель Карфагена, если бы не выдающаяся полноценность в истории Англии ее рыцарских орденов как политических моделей лигаристических союзов и таких великих личностей, как Шекспир и Дарвин, без которых полноценность рациональной системы ценностей мировой истории просто немыслима.
То, что происходит в англосаксонском мире современной псевдоцивилизации можно характеризовать как процесс «мягкой» расовой катастрофы, поскольку английское государство всегда существовало в некоторой стороне от проблем и потребностей континентальной Европы, возникшей и развивавшейся на развалинах Римской империи. Но во многом, процесс «мягкой» расовой катастрофы является более разрушительным для народа и нации, поскольку, пытаясь скрыть исчезновение разумного смысла существования человека, когда в его сознании остаются только два низших познавательных уровня знания: непосредственное чувственное восприятие реальности и аналитическая схема абстрактного рассудка, социальные структуры псевдоцивилизации полностью теряют все признаки разума, то есть взаимосвязь с патриархальным духом своего народа, скатываясь к известным фантазиям представлений о толерантности и мультикультурной демократии. К чему привели эти ценности, мы видим по событиям, происходящим в современной Западной Европе, где ситуация в европейских странах начинает напоминать политическую ситуацию за несколько десятилетий до падения Рима. Понятно, как возникла подобная культура. Поскольку практически все народы мира деградировали до неразумных человеческих масс, то их массовое переселение на территорию западноевропейской псевдоцивилизации, как в свое время известное великое переселение народов перед падением Римской империи, может быть оправдано не в качестве разумного процесса развития цивилизации, а лишь в качестве идеи человечества, как единой «семьи». А «заботы» о семейном благополучии всегда лежат на плечах матери: как обогреть, как накормить, то есть как проявить определенный матриархальный инстинкт самосохранения. И если русские и немцы, как два еще достаточно патриархальных народа до недавнего времени, схватились в смертельной схватке во Второй Мировой Войне, увлекая за собой другие народы континентальной Европы, то англосаксы потеряли этот запас патриархального духа, выступая лишь как предприниматели каких-то выгодных торговых интересов.
…
Сделав обзор известных политических идеологий, мы видим, что их ценности существует уже в прошлом, а не в состоящем, а потому не могут быть основой новейших идей становления современной модели мировой цивилизации. Конечно, на массовое сознание они оказывают определенное мифологическое влияние, являясь средством политической борьбы различных сил в пределах иррациональных процессов псевдоцивилизации. Но эти идеи уже не могут как-то повлиять на будущее цивилизации, поскольку они стали мифологией представлений культуры. Можно сказать, что западноевропейская модель исчерпала всю полноту фрактальной последовательности исторических событий, начиная от движения германских орд на обломках Римской империи и закачивая иррациональными процессами современной псевдоцивилизации. Конечно, какие-то инерционные механизмы в распаде цивилизации еще существуют, но они стремительно исчезают, поскольку любая инерция имеет ограниченный период своего исторического действия.
Если мы оценим исторические события расовой катастрофы, произошедшие в ХХ веке в России, то можно их рассматривать как самый «жесткий» характер ее развития по отношению к судьбам других европейских народов. Большевистские орды разрушили подражательную государственную модель Российской империи, погрузив ее территорию в очередные Темные Века мировой истории. Попытка создания лигаристического союза фронтовиками мировой войны в СССР закончилась провалом, поскольку идеологическая система коммунизма строилась на низших ценностях, не предполагая участия в своей политической системе разумной индивидуальности человека. Следствием расовой катастрофы стало максимальное разрушение всех звеньев старой модели развития мировой цивилизации, с чем большевистская орда отлично справилась, оставив после себя руины российской государственности и осколки старого патриархального быта. Европейские народы, а также народы практически всех континентов, втянулись в процесс этой мировой расовой катастрофы позднее, однако включившись в него впоследствии в полной мере.
То, что мы имеем в качестве оценок трагических событий гибели Российской империи из всех известных нам в российской и советской литературе материалов, можно твердо утверждать, что они существуют за пределами разума. Так, можно понять логику мифологии марксистско-ленинской философии СССР, утверждающей, что в 1917 году произошла «великая социалистическая революция», поскольку ее целью было освобождение рабских масс людей, как в самой России, так и во всем мире, что, собственно, последовательно реализовывал советский режим на протяжении всего своего существования. Но как понять те странные фантазии, существующие в свободном воображении авторов, не утруждающих себя напряжением разумной мысли, которые претендуют называться «национальной» оценкой событий в наше время. Что здесь только мы не встречаем в этом свободном полете фантазии. Так, мы обнаруживаем многочисленные попытки свести личности большевиков к образам мифологических «бесов» мировой истории, которые, по какому-то мистическому «злому умыслу» в воображении авторов этого сравнения, разрушили империю. Подобные оценки личностей русских нигилистов, чьи сомнительные идеи стоят у истоков большевистского нашествия, были замечены уже у Достоевского, который в своем романе «Бесы» тонко подметил их основные психологические черты и планы политических действий. Однако Достоевский был всего лишь писатель, пусть и великий писатель, и великий психолог, но не мыслитель – рационалист, оценивающий людей и события в высшем, рациональном, иерархическом уровне познания мира, причем живший за несколько десятилетий до событий 1917 года. Но когда современные российские интеллектуалы пытаются оперировать этими мистически-религиозными оценками исторических событий, становится очевидно, что дело в понимании событий мировой истории в российской школе мысли обстоит очень плохо, если не сказать – катастрофически плохо. Создается такое впечатление, что вместо того, что понять законы развития мировой цивилизации на уровне объективного исторического разума, многие «горе»-мыслители предпочитают забиться, как «мыши» в какую-нибудь традиционную ценность русского мира, полагая, что «мировое зло» массовых ценностей западноевропейской псевдоцивилизации пройдет где-нибудь стороной. Мол, авось как-нибудь «пронесет» нелегкая. К сожалению – не пронесет. К сожалению, энергия разрушительных процессов, которые западноевропейская псевдоцивилизация экспортирует в Россию в качестве экономических проектов глобализма, будет только усиливаться. И увидеть результат воздействия этих разрушительных процессов можно будет в полной мере уже в следующем поколении населения России, когда уйдет из жизни последнее поколение людей, живших в СССР и переживших в своей душе первый зачаточный духовный опыт лигаристического союза. Эти попытки рассуждать о важности абстрактного «русского мира», который практически не подкреплен ничем в исторической действительности, кроме желания его видеть там, где его нет, конечно, не имеют в своем основании ничего, кроме отчаянья.
Есть в России и другая политическая группа людей, участников событий грабежа социалистической собственности, которую мы полагаем собственностью зачаточной конструкции лигаристического союза. Эти люди утверждают, что в 91-ом году СССР пал не под ударами очередной волны варваров, разрушивших государство, а, наоборот, Россия пережила «революционные» события, в которых смогла возвратиться к ценностям мировой цивилизации. Мы полагаем, что этим людям вообще судьба России безразлична, поскольку их интересует только мировая финансовая система, то есть это психология торгашей, которая в принципе всегда была безразлична к судьбе нации. Особенно характерно было поведение этих людей в момент возвращение Крыма в состав России, где эти вопли и проклятия на то, что нация немножко шевельнулась в своем «лежачем» положении, характеризует эту среду людей, в общем-то ориентированных на низшие ценности западноевропейской псевдоцивилизации. Эти люди вполне справедливо полагают, что, поскольку народы России превратились в неразумные человеческие массы, то учитывать их интересы не имеет смысла, – пусть пробиваются в класс торгашей, чтобы пользоваться материальными благами псевдоцивилизации. Что это за публика фантазеров очень хорошо характеризует ответ одного из министров финансов ельцинского режима по поводу замечания ему об опасности привязывать экономику России к мировой экономике: «Скорее луна упадет в Дунай, чем обесценится американский доллар». Однако наше время показало, что доллару осталось недолго, можно сказать, уже ничего, если оценивать по меркам мировой истории, однако эти мечтатели-фантазеры продолжают поддерживать мифологию ценностей западноевропейской псевдоцивилизации в России по очень простой причине: у них отсутствует разум.
Можно заметить с позиции объективного исторического разума, оценивая современную политическую жизнь России, что она все больше начинает напоминать подобие полудикой Московии. В территориальных границах с Московским государством она почти сравнялась, и осталось только окончательно ликвидировать все возможности существования в ней разумного человека, которое характеризует в ней причастность какому-то разумному проекту развития мировой цивилизации. Так, посылая своих детей в Западную Европу, дети российских какократов неспособны понять, что они отсылают их уже не в пространство ценностей цивилизации, а в пространство ценностей псевдоцивилизации. Но они действуют, представляя себе, что они продолжают петровский проект российской цивилизации, которой давно уже не существует, поскольку Петр Великий учился у мировой цивилизации, а не экспортировал ценности псевдоцивилизации. Свою же цивилизацию эта среда людей построить не в состоянии, поскольку у нее отсутствует разумное понимание мира, а есть лишь способность куда-нибудь пристроиться, чтобы было комфортней жить. Впрочем, судить этих людей строго мы бы не стали, поскольку слабый человек, стремящийся только к тому, чтобы просто жить, никогда не определял событий мировой истории и развитие мировой цивилизации.
…
Мы должны понимать, что характер структуры мировой цивилизации кардинально меняется после ожесточенных мировых войн, которые заканчиваются великим переселением народов. Так, вероятно, первый подобный характер мировой расовой катастрофы произошел полторы тысячи лет назад до Р.Х., когда известные народы моря обрушились на восточные цивилизации, сметая все на своем пути. Хеттская империя была разрушена полностью, пали Микены под ударами дорийских орд, сильно пострадали Египет, Ассирия и Вавилон. Это нашествие характеризовалось окончанием существования цивилизации в бронзовом веке и началом формирования технологий железного века, что, конечно, предполагало принципиально новое мышление человека. Ницше, как известно, начинал разработку своего учения «нигилизм» с анализа именно этой исторической эпохи, то есть эпохи отделения Темных Веков Др. Греции от ее средневекового периода, которые оцениваются как героическая эпоха. В этом смысле, мировая расовая катастрофа и есть эта какофония дионисической мистерии рождения нового мира цивилизации. И в начале ничего нет, кроме движения разного рода орд на обломках старых империй и какократического характера политической власти. Но самое мрачное время наступает, когда эти орды растрачивают свой заряд разрушительной энергии, теряя агрессивный дух войны, который движет ими. Тогда начинается глубочайшая стагнация, поскольку постоянно воевать нельзя, а к строительству самостоятельной цивилизации эти массы людей неспособны. К тому же старые боги меркнут в процессе соприкосновения с развитыми цивилизациями, с их научными знаниями, со знакомством коммуникаций между людьми, которые построены на какой-то рациональной основе. И эти орды начинают разлагаться, превращаясь в человеческие массы, где потеряна связь с прошлым, а будущего не существует, потому что исчезла какая-то связь с прошлым. В этом смысле, здесь нет ничего, кроме первобытного ужаса жизни, из которого и рождается дух др. греческой трагедии, а по существу, отделяется средневековая эпоха от эпохи Темных Веков и начинается новая модель мировой цивилизации.
Если охарактеризовать характер развития мировой цивилизации, существовавший несколько последних веков, совпадающий с доминированием в ней западноевропейского проекта, то его можно определить, как «торгово-промышленный», где наиболее последовательной его реализацией была английская колониальная система. Эта цивилизация полностью изменила быт мировых народов и их государственную систему, которая должна была удовлетворять характеру развития этого проекта. Но наше время характеризует окончание этого периода развития мировой цивилизации, когда подобный проект ушел из духа мировой истории, оказавшись на ее обочине. Как только идея переходит в массовое сознание, она перестает определять судьбу мировой цивилизации, теряя свою полноту власти над высшими слоями человеческой психики. Что же идет на смену этому торгово-промышленному проекту развития мировой цивилизации? Мы утверждаем, что ему на смену идет проект космически-технологический. Впрочем, он уже начался с робкого освоения космоса, и начался он, как мы знаем, в зачаточной конструкции лигаристического союза в СССР в воле фронтовиков, которые были заряжены этим духом построения новой модели мировой цивилизации.
Чтобы строить новую модель мировой цивилизации, необходимы кардинально новые политические структуры, но самое главное – принципиально новый комплекс идей развития этой цивилизации. А идея, если возвратиться к основам ее понимания у Платона, есть постоянное возвращение к памяти предков в глубинах расового подсознания, то есть в своем новейшем понимании, известная идея Ницше о «вечном возвращении». Таким образом, разумом человека движут не его подсознательные влечения, которые в результате воздействия культуры сублимируются и переходят в слабенькие импульсы воли, ограниченные социальной психологией, а процесс постоянного воспоминания фрактальной последовательности событий мировой истории, отображающийся в действиях разумной воли, где политическая власть есть власть духа над сознанием в метафизическом мире. В этом смысле, все постоянно повторяется, но в кардинально изменившейся картине исторической действительности во времени.
Пытаясь найти подобие современной расовой катастрофы в мировой истории, нам трудно найти что-то аналогичное по своему масштабу, поскольку все эти катастрофы были ограничены все-таки характером земных технологий человеческой цивилизации, тогда как новейшая ее модель предполагает уже космические технологии. Есть в современной расовой катастрофе и великое переселение народов, и человеческие орды, разрушившие старые политические институты мировой цивилизации с ее сословной иерархией, и народы, превратившиеся без национальной элиты в неразумные человеческие массы, и Темные Века, когда свет разума такой «тусклый», что едва пробивается в этом мраке. Пытаясь найти следы мировых народов в иррациональных процессах массовой псевдоцивилизации, мы их не обнаруживаем. Неразумные массы, оставшиеся от этих народов, есть, а вот самих народов нет. Есть небольшие области «резерваций» народной жизни, которые концентрируются вокруг традиционной религии этих народов, но они почти не влияют на повседневную жизнь человека, где все захвачено иррациональными процессами торгово-промышленного проекта псевдоцивилизации (здесь, конечно, мы, в первую очередь, имеем в виду европейские народы и народы Азии, которые влечены в торгово-промышленный проект развития). Нет уже русских, немцев, англичан, французов, поляков, евреев, татар, китайцев, американцев как чего-то полноценного, что существует в процессах мировой истории, а есть лишь мифология их присутствия в умирающем проекте старой модели мировой цивилизации. Однако мифология представлений, существующая за пределами разума, то есть действующая на уровне массового сознания, продолжает вещать о чем-то «народном» и «национальном», то есть демонстрирует тотальное наличие мифологической культуры там, где уже отсутствуют следы мировой цивилизации.
То, что неизбежно придется пройти всем народам мира, чтобы не исчезнуть, так это пережить свою судьбу в новой модели мировой цивилизации. Причем, не все народы смогут перестроиться в этой новой модели, как показывает опыт мировой истории, какие-то неизбежно исчезнут. Не всегда есть ресурсы для перестройки сознания и психики, чтобы произвести переоценку ценностей, обратившись к разуму в собственной душе. Вопрос о дальнейшей судьбе народа будет сводиться к наличию или отсутствию в нем национальной элиты, то есть среды людей, которая обладает разумом. И здесь нельзя рассматривать национальное в каком-то архаичном смысле, как, например, это рассматривалось в ХХ веке. Ведь в ХХ век идеология базировалась на народном сознании, как на чем-то еще «живом». Но этого «живого» уже нет. Оно исчезло в расовой катастрофе. Для национального самосознания любого народа, чтобы сохранить свое существование, стоит задача участия в проекте новой модели мировой цивилизации. Но проблема состоит в том, что одной нации новую модель цивилизации построить не под силу. Необходим интернациональный проект построения мировой цивилизации. В противном случае, уже в следующем поколении подавляющее число народов ожидает глубочайшая деградация.
…
Откуда родились идеи русского космизма Циолковского, лежащие в основе новой модели мировой цивилизации, космически-технологической, можно понять во фрактальной системе исторических координат, когда еврейский иудаизм сохранял в своей вере расовую память опыта развития др. восточных цивилизаций, а немецкий дух – расовую память воспоминания о существовании Римской империи. Так, законсервированная расовая память античной цивилизации, прежде всего, конечно, ее др. греческого компонента, «спала» в русском православии до момента начала расовой катастрофы. Именно расовая катастрофа «возбудила» эту память. Иудаизм же «выплеснул» из себя в период расовой катастрофы языческого мира идею единого бога, чье начальное возникновение, как это указал Фрейд, в действительности следует искать в др. египетской цивилизации в реформах фараона Эхнатона. Так возвращаются великие идеи, чье «сырое» возникновение на первом этапе своего появления, раздражает всех, поскольку практически всегда противостоит традиционным представлениям о мире своей исторической эпохи, требуя глобальной перестройки высшей психики человека.
…
Если социалистические и коммунистические учения рассуждают о чем-то «общем» между людьми, когда в результате исчезновения национальной элиты остается только одна человеческая масса, то мы рассуждаем о начале формирования принципиально новой исторической модели цивилизации, когда речь идет о полярно-противоположной задаче – указать на какие-то самые зачаточные рациональные коммуникации, то есть на связь, устанавливающую метафизическую границу духа. Любая модель мировой цивилизации заканчивается восстановлением первобытных инстинктов матриархата. В лигаристическом же союзе выявляется метафизическая граница между людьми, где существует всего лишь – «связь», в котором инстинкт смерти человеческой индивидуальности постоянно указывает на взаимосвязь его индивидуального разума с чем-то сверхчеловеческим. Можно сказать, что в коммуникациях лигаристического союза «сжигается» энергия матриархальных инстинктов, которая владеет человеком на уровне его массового бессознательного. В этом смысле, лигаристический союз – это начальный «котел» расового духа homo sapiens, возникающей в новой модели цивилизации, который разрывает матриархальные инстинкты массы, закладывая вместо них иерархическую структуру ее будущего развития по отношению к мере разумности существования человеческой жизни.
Главным аргументом, доказывающим исчезновение современной цивилизации в наше историческое время, является исчезновение рациональных коммуникаций между людьми. Так, в «научной» логике «разумное», очевидно, может восприниматься только как размеры человеческого мозга в представлениях о его работе как работы компьютера. Это и есть – «разум» человека в современной логике научных представлений. Нельзя сказать, что это ложное представление, ведь структура фрактала, как известно, обладает множеством математических свойств, которые дают возможность анализировать природу окружающего мира. Поэтому представление о человеческом мозге как работе математической системы не противоречит пониманию разума человека в чем-то самом простом, в какой-то элементарной цепочке представлений о мире, где в момент рождения новой цивилизации из мрака Темных Веков должны существовать какие-то самые простые элементы его научного понимания. Другое дело, что логика понимания этих простейших элементов не является всей полнотой метафизического мира.
Почему практически все лигаристические союзы имеют ту или иную кастовую основу своей организации? Мы полагаем, что это обусловлено задачей построения «связи» между людьми не в проекции на что-то «человеческое», а в проекции на что-то «сверхчеловеческое», что выражает в данную историческую эпоху новейшее понимание происхождение человека и мира. В идеологическом пространстве спартанских союзов этой идеей были языческие боги, в ценностях рыцарских орденов – идея единого бога, в лигаристических союзах будущего, как мы полагаем, должна быть новейшая взаимосвязь человека с природой космоса, где мы должны искать следы происхождения человека. Но в современной массовой псевдоцивилизации, как мы видим, каждый человек все более отдаляется от другого, поскольку его индивидуальный разум перестает быть востребован в политической системе, где всем движет животное начало человеческой души, с трудом упорядочиваемое, работающей по инерции, моделью торгово-промышленной модели псевдоцивилизации. Вопрос лишь состоит в том: сколько осталось еще этой инерции в историческом времени?
Причины, почему в современной псевдоцивилизации социум, фактически, подменил собой государственную систему следует искать не в претензиях к людям, которые выражают эту государственную систему, а в уровне развития политического разума в мире. Но опять-таки речь все-таки идет о «почти». Есть люди, которые все правильно понимают, и в российской государственной системе, если, например, оценить историческую значимость, которую современная российская власть придает исторической победе во Второй Мировой Войне. Так, мы видим, что всю остроту исторических противоречий в современной России понимают многие, но нет лишь глубокой идеи для системного выхода из политического кризиса, началом которого мы видим события 1917 года. В этом смысле, мы утверждаем, что «человеческого» выхода из процесса расовой катастрофы в принципе не существует, поскольку события мировой истории, помимо чисто «человеческой» своей составляющей, имеют и определенный «сверхчеловеческий» контекст, требующий переосмысления великих идей прошлого, которые часто обрастают мифологическим мусором культуры. Почему историческая память мировой истории постоянно возвращается, например, к философии Платона или к оценке политической фигуры Ю. Цезаря, а не к деятельности каких-нибудь царей др. Греции или Римской империи? Ответ может быть только один: «Они утверждали идеи, которые кардинально меняли судьбу мировой цивилизации». Но то, что кардинально меняет судьбу мировой цивилизации, в принципе, не может быть только чем-то «человеческим», то есть тем, что хорошо знакомо человеку, являясь его повседневной потребностью жизни. С другой стороны, каждая из этих великих личностей выражала тот фрактальный поворот развитий мировой истории, который ранее в ней уже существовал. Так, например, учение Платона об анамнезисе, то есть существование идей, определяющих высший, разумный, образ мыслей, существовал в восточных цивилизациях на уровне неукоснительного подчинения человека – традиции своего народа, поскольку полноценная традиция всегда оставляет в расовой памяти человека только наилучшее. Платон лишь придал этой размытой восточной мысли чисто европейский логический контекст понимания, освободив его от многочисленных слоев восточных мифологических представлений прошлого, тем самым заложив основу для понимания универсальности разумного образа мыслей для взаимосвязи наилучших традиций всех народов. Аналогичным образом, и историческую необходимость возникновения основания великой европейской империи, задача, которую решал Ю. Цезарь, ранее решалась многими восточными историческими личностями, перед которыми стояла задача построения мировой империи. Но в отличии от своих предшественников, Цезарь придал идеи создания мировой империи – характер мировой идеи, то есть показал, что полноценность существования мировой империи должна выражать максимальную суровость духа индивидуальности человека, который оказался в системе государственной власти, задача которой выражается в развитии технологических достижений человеческой мысли как основы имперского самосознания, что является уже чисто европейским подходом в построении империи. Существовала ли наука и стремление к совершенствованию научных технологий в др. восточных цивилизациях? – конечно, существовали, но они существовали на самом зачаточном уровне.
То, что мы хотим доказать в нашей мысли, там это понимание, что все великие идеи утверждают себя в судьбе мировой цивилизации очень медленно, в течении веков и даже тысячелетий, пройдя мучительный путь рождения в судьбе многих исторических народов. Поэтому, если мы рассуждаем о полноценности национальной, а не националистической идеи, то должны понимать, что она должна идти из глубин мировой истории. В противном случае, остаются лишь человеческие фантазии, которые выдают желаемое – за действительное. Но «желание» – это как раз и есть что-то «человеческое», что определяется тем или иным полем культуры, тогда как действительное всегда есть что-то разумное, что касается любого человека на Земле выполнением какого-то высшего долга, а потому определяет судьбу мировой цивилизации. Представление, что только западноевропейская цивилизация является цивилизацией в подлинном понимании ее существа, еще могло доминировать в сознании человека век назад, но только не в наше историческое время. Подлинность понимания критерия мировой цивилизации выражается в том, что начало ее возникновения нужно искать в душе каждого человека на Земле. И как высшие ценности истории мировой цивилизации хранит в своем подсознании любой человек, как взаимосвязь с чем-то «сверхчеловеческим», так и схему процесса возврата его психики к рефлексам примата, то есть способность адаптироваться к самому низкому качеству ценностей, он также всегда сохраняет в своем подсознании. Поэтому процесс животного раскрепощения подсознательных человеческих инстинктов, который мы наблюдаем во всех народах мира, является следствием утраты границы: человек – обезьяна. Весь образ жизни современного человека в массовом обществе в системе функционирования псевдоцивилизации в полной мере доказывает тот факт, что в нем практически полностью задействовано только его животное существо, тогда как возможности высших духовных центров вытеснены в определенные социальные анклавы. Именно так мы должны понимать и гипотезу Дарвина о происхождения человека от обезьяны, то есть, с одной стороны, полностью согласиться, что в подсознании человека заложен этот психический потенциал деградации его существа до полуживотного состояния, поскольку граница психики между «человеческим» и животным в подсознании очень неустойчива. Но, с другой стороны, необходимо видеть границу человеческое – сверхчеловеческое, где тоже в неустойчивости психики существует необходимость концентрации внимания сознания рассудка к ее высшим процессам психики, то есть к наличию воли к развитию мировой цивилизации как отображения разумного существования человека. Рассуждая научно, можно полагать, что постулат о происхождении человека от примата на биологическом уровне уже не должен требовать доказательств, но вопрос о происхождении в его душе разумной психологии требует кардинальной переоценки самой природы разума.
Фрактально интерполируя события мировой истории на исторические события в России, начиная с 1917 года, мы должны понять, почему дух ахейского государства, разгромленного дорийскими ордами, и дух Римской империи после нашествия германских племен, не только не растворился в среде варварских масс людей, образовавшихся на их развалинах, но и дал начало новой модели мировой цивилизации. Ведь вокруг этих племенных образований людей существовали относительно стабильные восточные государства с древними традициями и вековыми устоями жизни. Понятно, что политическое внешнее давление и стремление захватить территорию, в которой исчезла государственность, безусловно, было. Это подобно современным историческим событиям после падения Российской империи и распада СССР. Однако главное, что невозможно было сломить государствам, стремившихся к завоеванию соседней территории, как мы утверждаем, был загадочный дух расы homo sapiens, который жестко держал в своей власти племена, которые образовались на обломках старых государств. Этот дух держал их в максимальном напряжении воли, которая выражалась в бросании всех человеческих ресурсов на совершенствование военных технологий, поскольку «гибель богов» всегда имеет и обратную сторону, заключающуюся в том, что на месте утрачиваемой глубокой патриархальной традиции возникает политическая система лигаристического союза, куда патриархальный дух возвращается в обновленной системе представлений о мире. И если эта гонка за новыми военными технологиями была малозаметна в отдаленных временах исторических событий, то в наше историческое время она приобрела в полном смысле слова, метафизическое содержание. Так, как мы утверждаем, именно дух расы homo sapiens создал и развил тот военно-промышленный комплекс в СССР, который начал формироваться в сталинском режиме, но прибрел почти мистический характер военной мощи после победы во Второй Мировой Войне. Поэтому если рассуждать о зачаточной конструкции лигаристического союза в СССР, то мы должны будем рассуждать о политической системе, возникшей после Великой Отечественной Войны в качестве подчинения почти всей государственной машины созданию новейших научных технологий и развитию военно-промышленного комплекса. По существу, дух расы homo sapiens оказался «зажатым» в пространстве советского политического режима как единственная территория Земли, где возможно появление очередного, принципиально нового, проекта мировой цивилизации. Эта максимальная «зажатость» мирового духа демонстрирует и в наше время готовность смести всю современную псевдоцивилизацию, если будут слишком настойчивые «человеческие» попытки ликвидировать волю этого мирового духа.
Гл.8. Фрактальная последовательность событий мировой истории
Худших всегда большинство.
Биант Приенский (один из семи великих греческих мудрецов)
Изречение на храме Аполлона в Дельфах
Не впадаем ли мы в какую-то мифологию, рассуждая о духе и даже мировом духе? Мы полагаем, что вопрос состоит в том, с какой стороны на это посмотреть. Если рассматривать наши суждения с позиции мифологии единственности существования материального мира в современной абстрактной науке, то, конечно, наша мысль должна казаться мифологической. Но почему мы должны рассматривать мир только с одной стороны, то есть с точки зрения возможностей познания человека, связанных с его непосредственным чувственным восприятием и научными абстрактными представлениями? Или, может быть, все наши великие предшественники, которые жили сотни и тысячи лет назад, были «неразумными», полагая, что у человека есть дух, а современные ученые массовой псевдоцивилизации, создавая горы научной информации, единственные, кто может рассуждать о чем-то «разумном»? На кого нам ориентироваться в разумном понимании мира? Если мы учтем, что любая система непротиворечивых представлений о мире, связанная с абстрактными возможностями рассудка, ограничена определенным промежутком исторического времени, когда, отслужив свой срок, отправляется на свалку мировой истории, а в лучшем случае, в мифологию человеческих представлений, то все-таки наверно мы должны выбрать великие идеи прошлого, пренебрегая предрассудками настоящего, пусть даже они кажутся очень «прогрессивными» для своего времени. Другое дело, что великие идеи необходимо очистить от пыли и мусора человеческих предрассудков, когда каждая система конечных современных представлений о мире утверждает, что она самая лучшая и самая «прогрессивная».
С психоаналитической точки зрения, мировой дух, действующий в процессах мировой истории, есть расовое бессознательное в глубинах человеческой психики, которое и есть дух расы homo sapiens. Особенностью этого духа является то, что только он способен закладывать основы рациональной психологии человека, возбуждая тензоры воли к власти как энергетические импульсы развития новейших идей мировой цивилизации. Но можем ли мы подходить к пониманию этого духа с какой-то научной точки зрения? Понятно, что если это дух расы homo sapiens, то он должен указывать на проявление разума в природе человека, где разум является не конечной системой представлений о мире, а тем, что пронизывает века и тысячелетия мировой истории развития цивилизации. Чисто научный аспект понимания природы этого духа, конечно, существует, будучи математической составляющей фрактальной последовательности исторических событий, поскольку единственное, что не выбрасывается на помойку исторических представлений в истории мировой цивилизации, так это строгость математической мысли, сохраняющей отчетливость и ясность границ иерархических уровней познания мира. Причины, по которой только математическая мысль сохраняет линейный процесс развития своих идей в истории мировой цивилизации, следует искать в потребности разума в постоянном совершенствовании технических навыков абстрактной мысли. Так, понимание мира требует непрерывной переоценки ценностей в процессе развития мировой цивилизации, то есть оттеснение старых представлений о мире и утверждение принципиально новых представлений, что характеризует определенный путь: возникновения, утверждения и, наконец, растворения идеи в чем-то мифологическом, что уже не соответствует разумному духу времени. Поэтому математическая мысль всегда идет в авангарде перестройки иерархической границы трех фундаментальных уровней познания человека: непосредственного чувственного восприятия, абстрактных представлений рассудка и разумного понимания действительности.
Человек есть следствие связи двух низших уровней познания: непосредственных чувственных восприятий и схематичной логики абстрактного научного рассудка. И если два низших познавательных уровня мысли в оценке гипотезы Дарвина в схеме: человек – животное уже не нуждаются в доказательстве, поскольку поведение массового человека в социальной модели современной псевдоцивилизации это полностью доказывает, то высший иерархический уровень познания, рациональный, в силу догмы представлений о единственности материальной реальности, наоборот, предполагает построение понимания основ рациональной психологии человека практически с нуля. В понимании начальной идеи биологической теории эволюции у Дарвина мы должны осознавать, что она возникла в тот исторический момент, когда английская рациональная мысль была еще в полном смысле полноценной, в отличии от нашего исторического времени, когда «мягкая» расовая катастрофа практически ликвидировала мыслящую национальную английскую элиту в современной псевдоцивилизации. В свое историческое время логика философии английского эмпиризма выражала открытие комплекса новейших идей в области рациональной философской мысли. Другое дело, что позиции разума здесь практически полностью совпадали с двумя низшими иерархическими уровнями познания мира: непосредственного чувственного восприятия и абстрактной научной мысли. Но такова была, собственно, идея предназначения английской нации в мировой истории, – заложить фундамент торгово-промышленного проекта развития мировой цивилизации. Этот проект не мог выходить за пределы двух низших познавательных способностей познания человека, поскольку в этом случае бы ценности экономических отношений переходили в низший ранг, что исключало бы реализацию этого проекта. Поэтому физико-математические идеи Ньютона и были одними из самых выдающихся по отношению к достижениям других западноевропейских ученых, что закладывали проект развития этого проекта мировой цивилизации. И, надо сказать, что в отличии от попыток создать что-то подобное в качестве самостоятельной цивилизации в континентальной Европе, этот проект полностью реализовался. Физические законы идей Ньютона пронизывают практически весь быт современного массового человека, как в свое время, во фрактальной системе исторических событий, идеи Ветхого Завета постепенно вытесняли веру в языческих богов и старые политические институты античной цивилизации, становясь основой новой модели мировой цивилизации.
Было бы явным проявлением слабоумия упрекнуть Дарвина в том, что он является родоначальником той материалистической догмы представлений о происхождения расы homo sapiens, которую впоследствии развили его последователи. Ведь ученый принадлежал к мыслящей национальной английской элите. Предназначением этой научной гипотезы было лишь сломать, отжившую свой век, мифологию представлений о происхождении человека, в которой фигурируют образы ангелов и бесов, то есть заложить все-таки научный подход в понимании разумной антропологии. Как известно, сам Дарвин не покушался на вопрос о происхождении высшей воли Творца, поскольку на основании этой идеи возник и развился весь проект модели цивилизации, построенный английской нацией. Впрочем, мы видим, что любая выдающаяся и даже великая идея в развитии мировой цивилизации постепенно превращается в миф, отработав свой исторической срок в процессе ее развития. Поэтому мы готовы согласиться с догмой современных ученых о биологическом происхождении человека от примата с одним условием, – это догма может быть принята, если уточнить, что низшие процессы человеческой психики произошли от примата. Граница между психическими состояниями трех познавательных уровней мышления человека является очень неустойчивой, будучи сильно зависима от процессов подсознания, оказывающей на нее очень сильное влияние. Поэтому переход одного иерархического уровня мышления – в другой, происходит в человеческой жизни постоянно, когда не утруждать себя в понимании мира способен только низший, непосредственно чувственно-ассоциативный уровень восприятия реальности, который и доверяет полностью массовым представлениям о мире, поскольку легко внушаем именно в силу доминирования животной непосредственности души. И если классическая рациональная философия всегда ориентирована на высший познавательный уровень человека, то это не говорит о том, что все люди ориентированы на этот уровень. Наоборот, мы видим, что подавляющее большинство людей всегда ограничивается двумя низшими уровнями познания, а потому английский философский эмпиризм мысли получил наибольшее распространение в современной системе массовых ценностей псевдоцивилизации.
…
Если мы отбросим примитивную систему современных массовых представлений о мире, которая все равно обречена в будущем развитии мировой цивилизации, то сможем вернуться к идеям великих мыслителей, а не тех гуманитарных болтунов, которые вещают от имени несуществующей цивилизации. А если обратиться к идеям наших великих предшественников, то можно заметить, что они были приблизительно в таком же положении, как и мы. Принципиальное отличие их положения от нашего заключалось в том, что они определяли судьбу развития мировой цивилизации, а мы лишь наблюдаем со стороны за бессмысленностью существования иррациональной системы псевдоцивилизации. Если отбросить современную систему мифов, то можно заметить, что разумному человеку всегда противостояла неразумная человеческая масса. Эта человеческая масса становится доминирующей, как мы утверждаем, когда в жизни человека утрачивается высший познавательный уровень понимания мира, рациональный, когда за «рациональное» начинает выдаваться та или иная система представлений о жизни, потерявшая всякое разумное основание. Но нельзя винить людей в том, что они не владеют этим высшим уровнем познания, поскольку человек – слаб, стремясь занять максимально комфортное положение в жизни, когда его воля находится где-то между животными процессами психики и «человеческими» процессами. Ответственность за судьбу развития мировой цивилизации всегда несет человек, в котором разум максимально активен и, как следствие, максимально активна воля к власти.
Поскольку мы отталкиваемся от субъективной позиции рациональной мысли в философии Ницше, которая, по существу, если отбросить в ней афористически-поэтический характер выражения, показывает начальные идеи разумного человека в объективности факта исчезновения старой модели мировой цивилизации, то мы должны двигаться от его идеи рациональной меры – нуль в оценке рациональных коммуникаций европейской цивилизации в известном учении «нигилизма», к определенной позиции объективности разума, то есть предложить методы строительства новой модели мировой цивилизации. Но, первоначально, нам все равно придется начинать с исторических событий, которые происходили в Др. Греции в период остывания дорийских орд на развалинах эгейской цивилизации. И здесь мы, вслед за Ницше обнаруживаем иррациональную какофонию дионисического культа, который породил какократический принцип политической власти. Мы, философы и рационалисты, не можем упрекать в чем-то современную политическую власть в массовом обществе, поскольку эти люди не философы, чтобы постоянно действовать на уровне высшего иерархического уровня понимания мира. Однако наш долг состоит в том, чтобы указать на модель государственной системы, в которой все-таки доминирует разумный человек.
Что мы должны видеть в известном пафосе дионисизма Ницше, который он противопоставил христианству? Здесь мы должны видеть известную идею Платона о том, что позиции полноценного рассудка, обозначающие субъективные позиции разума, должен выражать класс «воинов». И действительно, возникновение спартанских союзов из дорийских орд полностью подтверждает эту идею. Чтобы заложить фундамент новой модели мировой цивилизации, народ, утративший свою национальную элиту в разрушительных племенных инстинктах, подорвавших основы его государственного и патриархального быта, может переломить варварские начала человеческой души только в военизированном образе жизни, поскольку утрата патриархального образа жизни, связанная с какой-то вековой верой, неизбежно требует восстановления. А метод восстановления этой патриархальной нормы жизни может происходить только при условии мобилизации воли. Поэтому зачаточные конструкции лигаристического союза всегда имеют определенный военно-политический характер, поскольку мобилизованная воля является гарантией удержания границы сознания человека – в «человеческом», тогда как отсутствие сохранения этой границы неизбежно возвращает его подсознание и, как следствие, импульсы воли к чему-то животному, в чем импульсы воли почти «затухают» в непосредственных чувственных влечениях. Это что-то промежуточное в процессе построения государственной системы власти. Это, можно сказать, характер описания исторических процессов, когда зарождается политическая модель лигаристического союза, «отслаиваясь» варварскими инстинктами человека в момент формирования в нем начал рациональной психологии, когда племенной дух «остывает». Можно сказать, что военизированный характер лигаристического союза направлен на то, чтобы переломить животные инстинкты варвара для построения основ новой модели мировой цивилизации. Если этого не происходит, то как и в случае существования племен гуннов или скифов, эти агрессивные массы людей исчезают в истории, поскольку не в состоянии сохранить себя как племенное целое. Их воля растворяется в животных влечениях, ибо агрессия племенных инстинктов имеет ограниченный ресурс во времени, – она необходимо должна переходить в разумную волю как начало формирования основ цивилизации. Так, именно этот момент характеризует современную российскую реальность, где мобилизационный ресурс воли в попытках возвращения к советской военной мобилизационной системе, иссякает на глазах, когда поколение фронтовиков практически ушло, а за ним постепенно уходит и поколение людей, которое было заряжено энергией зачаточной политической конструкцией лигаристического союза в СССР. Более того, сама современная идеология «евразийства» в России с ее идеями об «этносах» и «пассионариях», то есть политических силах, которые начинают проявлять свою активность в момент полного разрушения разумных элементов цивилизации, конечно, не ведет ни к чему, кроме как отрицанию разумной индивидуальности человека. Ведь мифологические представления о нации не заменят существование разумных политических сил, связанных с ее подлинным духом.
…
Одной из откровенно ложной оценкой современного массового общества является представление, что это что-то новое в мировой истории, что характеризуется достижениями научно-технического прогресса с его уникальной системой информационных коммуникаций. Мы же утверждаем обратное, полагая, что доминирование массового сознания и различных разновидностей массового общества в различных исторических эпохах, всегда возникает в момент расовой катастрофы, когда очередная модель цивилизации переходит в стадию существования псевдоцивилизации. Так, инерция распада цивилизации есть, а самой цивилизации уже нет, – такова реальность западноевропейского мира. Псевдоцивилизаия активна только потому, что не имеет политической альтернативы, опирающейся на разумные законы развития мировой истории. Но опять-таки, что значит: «западноевропейский мир», когда речь идет о судьбе мировой цивилизации, которой много тысяч лет и которая существовала задолго до возникновения западноевропейской модели ее развития.
Аргументы, которыми нас пытаются убедить, когда рассуждают как «плохо» в современной России, или в какой-то другой стране, часто сводятся к тому, что самые образованные и талантливые люди уезжают из этой страны в поисках лучшей доли. Но истинное положение дел выражается в том, что человек, обладающей разумом, никогда не покинет территорию, с которой он связан памятью предков, если только его жизни не угрожает опасность. Это в эпоху очередного великого переселения народов, которое характеризует наше время, человек, обладающий абстрактными способностями мышления, полученного в результате хорошего образования, перемещается вместе с племенами людей в страну, где может прожить на более высоком уровне благополучия. Понятно, что к разумному типу людей, которые выражали великие идеи развития мировой цивилизации, среда интеллектуальных кочевников никакого отношения не имеет, поскольку великие идеи рождаются из глубин национального духа, а дух всегда несет в себе что-то патриархальное, что требует реализовать свою судьбу там, где есть дух его предков. Об этих интеллектуальных кочевниках первым стал рассуждать Шпенглер, справедливо полагая, что эта среда людей способна до некоторого момента времени поддерживать социальный каркас псевдоцивилизации, но создать новую модель цивилизации она не в состоянии. Не в состоянии по той причине, что абстрактный рассудок, какой бы мерой научной строгости он не обладал, не является критерием разумного понимания, а лишь способен развивать те идеи, которые уже существуют в готовом виде. Поэтому, например, великие научные идеи Архимеда возникли в Греции, а не в другом месте, то есть это были идеи греческой цивилизации, тогда как интеллектуальные кочевники александрийской эпохи могли лишь бесконечно дробить и измельчать великие идеи, которые возникли в Великой Греции, пока эти идеи не стерлись в мифологическую «пыль». Особенно красноречиво это выразил контраст между классической др. греческой скульптурой и александрийской, когда первая изображала богов и героев, а вторая начала изображать торговцев и рабов. И действительно, зачем интеллектуальному кочевнику великое искусство, если его психика не может устоять даже на границе человеческого и животного, стремительно деградируя к последнему? Ведь великое искусство – это всегда критерий высших ценностей своей исторической эпохи, поскольку в великом искусстве наиболее полно отображаются идеи строительства модели цивилизации, которые в ней доминируют. Поэтому великие художники эпохи итальянского Возрождения изображали сюжеты античной и христианской истории, что именно эти идеи были основанием строительства европейской цивилизации.
То, что мы наблюдаем в иррациональной психологии интеллектуального кочевника нашего времени, и есть непосредственный результат расовой катастрофы, то есть утрата разумных основ цивилизации при условии взрывного многообразия низших ценностей культуры. «Прогрессивность» в интеллектуальных возможностях кочевника не только не ослабляется в эпоху расовой катастрофы, но и максимально возрастает, если под «прогрессивностью» понимать меру развития абстрактных способностей научного мышления, прежде всего, математического мышления. Это обусловлено тем, что фрактальное мышление максимально выражает минимальные детали объекта, в которых ищет меру его целого как дискретной структуры. Ведь процесс развития цивилизации, как ни странно, продолжается и в системе псевдоцивилизации, когда максимально раздробленные великие идеи предшествующей цивилизации, даже превратившись в миф, шевелят что-то «живое» в воображении человека, строя различные научные теории и создавая новые технологии.
…
Что хотели мы сказать, взяв эпиграфом этой главы известное изречение на храме Аполлона в Дельфах: «Худших всегда большинство»? Здесь мы хотели показать, насколько было сложно строить начала цивилизации во все исторические времена всем историческим народам. Сложно по той причине, что массовые инстинкты людей всегда противостояли разумным началам человеческой души. И чтобы осуществлять это строительство, необходимы были принципиально новые идеи этого строительства, которые не использовались ранее у других народов, поскольку только новая выдающаяся или великая идея, проистекающая из разумного существования исторической действительности, способна заложить основы какой-то государственности и цивилизации. Так, массовые инстинкты человеческой психики, которые возвращают существо человека в момент утраты вековых традиций – к психологии животного, всегда сопротивляются возвращению к разумному поведению, поскольку жить, подчиняясь этим животным инстинктам, значительно проще, чем выполнять какой-то долг перед себе подобным. Если же мы вспомним, что культ Аполлона возник чуть позднее культа Диониса в Др. Греции, став высшей святыней др. греков, то осознаем, что именно идея красоты и гармонии полноценной человеческой души как разумной меры стала началом становления новой модели развития цивилизации, античной.
В аспекте противопоставления двух диаметрально противоположных культов в начале зарождения начал др. греческой цивилизации: культа Диониса и культа Аполлона мы должны искать понимание того, как происходит глобальный поворот в сознании, лишенном разума, от власти массовых инстинктов – к разумной государственной системе власти. Мы видим, что, с одной стороны, в племенных потоках дорийских орд, оставшихся после гибели эгейской цивилизации, в массовом сознании некоторое время действует матриархальная эйфория ценностей «свободы, равенства и братства», а затем происходит радикальный перелом в необходимости восстановления связи с разрушенной государственной инфраструктурой в процессе варварского нашествия, то есть нечто фрактально подобному тому, что происходило в процессе становления политической системы сталинизма на обломках Российской империи. Но мы живем не на обломках Российской империи, а на обломках новейшей зачаточной политической конструкции лигаристического союза, СССР, а потому должны понимать, что речь идет не о восстановления Российской империи, что, в принципе, невозможно, а о строительстве кардинально новой модели мировой цивилизации, которая здесь возникла после Великой Отечественной Войны как пространство какого-то нового опыта мирового духа.
Во фрактальном сравнении новейших событий мировой истории и древнейших, которые отдалены от нас более чем двумя с половиной тысячами лет, мы видим, что все в мировой истории повторяется, но повторяется на каком-то кардинально другом технологическом уровне развития мировой цивилизации и с совершенно другими традициями народов. Главным отличием фрактальной последовательности исторических событий является новизна идеи, которую разумный дух человека выражает для строительства принципиально новой модели мировой цивилизации. Мы, в этом смысле, утверждаем, что новейший опыт мирового духа заложил в СССР после победы во Второй Мировой Войне идею начала космически-технологического развития мировой цивилизации. Понятно, что перестроечная орда во многом разрушила технологические достижения этого опыта, но сам дух она разрушить не могла, поскольку в любом духовном опыте существует что-то сверхчеловеческое, что указывает на высшее начало мира, и, главное, на будущий проект развития мировой цивилизации.
Проблема исторического перелома: от Темных Веков – к Средневековью, состоит в том, что во мраке начал становления новой модели мировой цивилизации нет еще человека, но уже есть какой-то сверхчеловеческий дух, который производит свою работу по перестройке психики варвара – к родоначальнику новой модели мировой цивилизации. Поэтому, вероятно, наблюдая за процессом становления из племенных дорийских орд чего-то принципиально нового, чего еще никогда не было в мировой истории, др. восточные интеллектуалы были в полном недоумении. Это недоумение было вызвано тем, что они пытались навязать этим варварам «правильное» понимание «человеческого», а те упорно двигались по своему историческому пути. Мы полагаем, что двигались они по этому пути по той причине, что не могли уклониться от энергии того духа воли к власти, который определял новейшую историческую дорогу развития мировой цивилизации. Ведь разум – это не способность человеческой логики производить определенные операции мысли, которые, как машинные алгоритмы компьютера, повторяются до бесконечности, практически не изменяясь в своей схеме. Разум – это единство действия крайних противоречий мысли, то есть такой логики, которая не способна воспроизвести машина, построенная на исключении всякого противоречия. Поэтому машина способна повторять одну и ту же операцию до бесконечности, не меняя своей схемы, как это делает абстрактный рассудок человека в научной мысли. Но если бы человек был подобной машиной, то мировой истории бы не существовало. Не гибли бы государства, не рождались бы новые модели мировых цивилизаций. Разум, возвращаясь к теории анамнезиса Платона, есть такое действие высшей психики человека, которое возвращает его к великим идеям прошлого в определенной фрактальной последовательности понимания исторических событий, показывая остроту новизны мира в этом подобии. Только великая идея способна дать ощущение пренебрежения человеческой жизнью, поскольку выражает то, что касается всего исторического пути, пройденного мировой цивилизацией, при этом ускользая в отдаленное будущее ее исторических процессов.
Если мы оценим современное моральное состояние континентальной Европы, то вполне можем оценить его как полный коллапс разумных политических сил, которые могут предложить какую-то разумную идею существования человека, поскольку континентальная Европа так и не смогла выработать идею развития своей цивилизации. Но английская нация этот проект создать смогла, построив его на торгово-промышленной основе. Однако в наше историческое время этот торгово-промышленный проект развития исчезает на глазах, поскольку спекуляции на рынке ценных бумаг – это уже не ценности промышленного производства, а скорее какая-то бессмысленная детская игра. То, что одни здесь становятся миллиардерами, а другие – разоряются: кого это может заинтересовать из разумных людей? Чем это отличается от какой-нибудь детской игры, где все заранее известно в возможностях различных схем развития событий. А вот события мировой истории всегда очень суровы, где будущее никогда никому не известно, ибо в этих событиях всегда присутствует что-то сверхчеловеческое, что не предполагает инфантилизма неразумной человеческой души.
Причины, по которым материковая Западная Европа так и не смогла выработать своего проекта развития мировой цивилизации, выражаются в том, что ее политическое поле существования всегда находилось под мощным воздействием расового поля исторического прошлого. Романские и германские народы были слишком приближены к опыту античной и восточной цивилизации, чтобы их разум мог остановиться на границе двух низших познавательных уровней: непосредственного чувственного восприятия и абстрактного научного рассудка. Так, Декарт все-таки рассуждал о «врожденности» идей вслед за философским учением анамнезиса Платона. А о немецкой рациональной философии и говорить не приходится, когда все ее усилия были направлены на понимание, что такое – разум? Но в наше время мы видим, что и английская нация в реализации своего проекта развития мировой цивилизации полностью «выдохлась», когда на смену ее исторической энергии воли к власти пришли массовые инстинкты, разложив ее национальное ядро народа, при этом оставив театральные декорации красивого фасада «цивилизации».
…
Нам пытаются внушить, что США являются оплотом развития современной цивилизации. Конечно, в чисто «человеческом» смысле, это так. Так оно и есть, если отбросить высшие ценности исторического прошлого и, собственно, отбросить сознание процессов мировой истории, которые неизбежно протекают и в Темных Веках. Но если мы отбросим весь опыт мировой истории и те великие идеи, которые создали мировую цивилизацию, то с чем мы останемся? Со слабоумной болтовней поверхностных интеллектуалов, которые обслуживают мифологию ценностей массового общества, или все-таки нам выбрать тех великих учителей прошлого, которые создали мировую цивилизацию, постоянно вырывая существование человека из его животных начал психики? Понятно, что дело здесь не только в историческом выборе русской нации, но и в историческом выборе мыслящей элиты всех мировых народов, которые оказались во власти процессов расовой катастрофы. Мы видим, что этот процесс расовой катастрофы, связанный с историческим явлением великого переселения народов, разрушителен для всех: и для тех, кто теряет наиболее активных граждан, эмигрирующих в более развитые экономически страны, и для стран, в которые идет эмиграция, поскольку эмигранты окончательно разъедают национальные связи этих народов.
Так, мы полагаем, что выбор исторического пути развития русской нации в ее будущем состоит в том, чтобы развить новейший проект мировой цивилизации, пройдя тот путь, который перед этим прошли все исторические народы. Понятно, что в начале этого пути ничего нет, поскольку мир новой цивилизации приходится собирать из самых простейших элементов. Но, собственно, это не наш выбор, а выбор того духа, который разлился после событий Второй Мировой Войны на территории социалистического лагеря, когда победа в этой войне произвела духовный переворот в глубинах человеческой души, которая до этого момента только поверхностно «тлела» в событиях мировой истории. Можно сказать, что историческое энергия духа расы homo sapiens мировой истории переместилась здесь в основы человеческой психики как активная потребность в построении новой модели мировой цивилизации.
В чем же конфликт духа русской нации с современной политической моделью западноевропейской псевдоцивилизации? Мы полагаем, что он вызван тем, что, потеряв свою национальную элиту, англосаксонский мир стал вести себя «не по правилам» цивилизованного мира, используя такие примитивные методы борьбы, как «оранжевые революции». В этой технике политической борьбы против современной России, и не только против нее, есть нечто фрактально подобное тем представлениям, которые владели умами вождей фашистской Германии перед Второй Мировой Войной. Так, фашистские вожди полагали, что так как Российская империя пала под ударами большевистских орд, то завоевание бывшего пространства Российской империи не вызовет большего труда, рассчитывая на известный блицкриг. Но одно дело воевать с ордами, а другое дело – с мировым духом, который сконцентрировался на территории, где должен возникнуть очаг развития новой мировой цивилизации. Поэтому война была предельно ожесточенной, что весь новейший военный научно-технологической потенциал западноевропейской цивилизации сражался с новым духом мировой истории. Очевидно, что фашистская Германия проиграла не из-за огромных территорий СССР и холодной зимы, а потому что невозможно победить разумный дух расы homo sapiens, поскольку именно он и создал мировую цивилизацию во фрактальной последовательности исторических событий мировой истории. Аналогичную ошибку совершают поверхностные интеллектуалы, подобные Бжезинскому, рассуждая о конце России с позиции абстрактных представлений социальной культуры, к которой они принадлежат. Сколько стерла мировая история таких культур? – наверно очень много, поскольку высшие ценности оставляют в расовой памяти человечества только великие идеи мировой истории, тогда все массовые ценности различных культур стираются в историческую «пыль». На что рассчитывают подобные политики? На что-то «человеческое», на финансовые капиталы, которыми обогатились инициаторы перестроечной орды и потому заинтересованные в ожидаемой капитуляции России. Они рассчитывают на то, что народы России, доведенные до полуварваских масс, готовы будут принять любую власть, даже ту, которая проектирует их почти полную физическую ликвидацию, как в свое время заявляли такие политики, как М. Тэтчер, утверждавшая, что для современной России достаточно населения в 30 миллионов. Но современную политическую силу США не сравнить с политической силой фашистской Германии перед началом Второй Мировой Войны, поскольку в Германии был полностью мобилизован дух народа национальным единством, когда немецкий народ, хотя уже и стал превращаться в неразумную массу, все-таки еще по инерции сохранял патриархальные устои. В Германии еще жили великие ученые мирового уровня и отсутствовало то расовое разложение, которое характеризует население современной Америки. Современная Америка не имеет за своей душой ничего, кроме бесконечных театральных представлений своего «величия». Попытка оперировать человеческими массами, которые приведены в варварское состояние вследствие процессов расовой катастрофы, обладает правом только мировой дух, поскольку с течением времени он возвращает народам разумный смысл их жизни и ту модель мировой цивилизации, которая имеет будущее. Даже фашисты, несмотря на свою идеологию права сверхчеловека в войне, все-таки понимали, что этот мировой дух существует, когда собирали все наследие предков предшествующих цивилизаций, чтобы убедить себя в том «праве», которое они, собственно, взяли не по праву.
Мы полагаем, что методы «оранжевых революций», практикуемых современной политической элитой США, безусловно, приведут к обратному результату. Так, напряжение во всем мире растет, поскольку народы мира не хотят быть больше этими неразумными массами людей, им нужен разумный смысл существования, а западноевропейская псевдоцивилизация такого смысла дать им уже не может. В России же мы, собственно, наблюдаем в наше время тот исторический процесс перед началом Второй Мировой Войны, который привел к формированию сталинского политического режима как политического режима тотальной мобилизации национальной воли. Но никакого возврата назад, где Сталин воспринимался как «отец родной» не будет, поскольку нет уже неграмотных крестьянских масс, лишенных полностью национальной элиты. Есть озлобленные массы людей, которых лишили устоев вековых традиций, а сейчас пытаются искусственно это восстановить, как на театральной сцене. Но Россия – не Америка, здесь театральное шоу долго не продлится. Если дальше так давить на Россию, то неизбежность объединения национальных сил будет пропорционально возрастать, пока не выльется в такой политический режим, который и даст начало новой модели мировой цивилизации.
…
Почему СССР был на острие геополитической борьбы в ХХ веке, а современная Россия вынуждена отбиваться от нападок западноевропейской псевдоцивилизации, едва спасая свою государственность? Мы объясняем это тем, что политическая борьба за освобождение народов от колониального рабства все-таки была понятна всем, а идеи социального равенства поддерживались в Европе многочисленными левыми интеллектуалами. То, что пытается противопоставить современная Россия политическому давлению извне, – традиционные религиозные ценности, не помогло даже в 1917 году, когда подавляющая часть населения России была верующими людьми. Но после нашествия большевистских орд, сопровождавшихся методическим уничтожением именно национальной элиты, удар по патриархальной традиции был более, чем сокрушительный. И здесь не столь важно, уничтожали большевики русскую национальную элиту в силу влияния на них каких-то внешних сил, которые ими манипулировали, или в силу своей «веры», главное, результат был катастрофическим. Бессмысленно, впрочем, искать какой-то разумный психологический мотив там, где полностью отсутствуют рациональные основы психики. Чтобы понять мотивы подобных людей, нужно отказаться от разума, который не существует в этой среде людей, целиком и полностью проникнутых массовыми инстинктами. Главная проблема в наше время выражается в том, что для развития основ самостоятельной модели мировой цивилизации, разум должен наступать, а в современной российской политике он практически всегда идеологически отсутствует. Так, необходимо ориентироваться на какой-то проект развития собственной модели цивилизации, а вместо этого мы видим вовлеченность пространства России в процессы разложения западноевропейской псевдоцивилизации. Вероятно, приблизительно такая же политическая ситуация возникла в момент распада дорийских орд на развалинах ахейской государственности, когда заряд агрессивного духа войны дорийских орд остыл, а руины эгейской цивилизации остались.
…
Как вообще формируется политическая модель лигаристического союза? Первоначально, как мы видим, люди, обладающие разумом и полноценной психикой, осознают, что окружающая их реальность полностью лишена каких-то элементарных рациональных коммуникаций. Причем, это ощущение идет из глубин подсознания, связанного с высшими слоями психики. Ведь расовые катастрофы происходят в мировой истории периодически, когда винить в этом народы, до этого момента развивавшие основы цивилизации, было бы бессмысленно. Бессмысленно по той причине, что, находясь в эпицентре мировых исторических событий, любой народ растрачивает потенциал высших психических ресурсов, из которых черпаются тензоры разумной воли. Психологически, речь идет о том, что, длительное время находясь в энергетическом пространстве сверхчеловеческого, которое выявляется во взаимодействии с мировым духом, пройдя все исторические стадии развития цивилизации: от доминирования высшей аристократии – до пролетариата, определенный исторический народ неизбежно деградирует в человеческую массу. Поэтому к западноевропейским народам вопросов быть не должно, с точки зрения их вклада в развитие мировой цивилизации. Не должно быть по той причине, что они реализовали все свои исторические идеи в мировой истории.
Мы видим, что любой проект развития мировой цивилизации заканчивается хаосом иррациональных процессов псевдоцивилизации, когда народы, еще некоторое время назад активно участвовавшие в строительстве цивилизации, неожиданно теряют заряд воли, превращаясь в человеческие массы. И выходом из кризиса этой расовой катастрофы всегда становится фрактальное пространство лигаристического союза. Фрактально-метафизическое оно потому, что фрактал, будучи минимальной мерой упорядочивания хаоса, сохраняет в себе известную «человеческую» меру понимания мира в математической логике. Так, поскольку человеческая психика очень неустойчива, постоянно меняясь во времени своими высшими и низшими импульсами, то разрушение границы: человеческое – животное, набирает обороты в расовой катастрофе, поскольку дух в глубинах подсознательной психики человека ослабевает до минимума. Этот минимум становится катастрофическим, и тогда граница высшего иерархического уровня познания мира, разумного, практически рушится, вследствие чего начинается регресс человеческой психики.
Именно подражательная активность российской цивилизации, сохраняющая элементы своей самобытности, постоянно мешала политической задаче Западной Европы в построении своей модели цивилизационного развития. Английская же колониальная система, развиваясь в торгово-промышленном направлении, в наименьшей степени была проникнута римским духом исторического прошлого в силу отдаленности от его пространства в момент распада римской цивилизации. Поэтому в этой цивилизационной модели подражание опыту римской цивилизации было наименьшим, что и дало возможность развиться здесь чему-то полноценному в своей цивилизационной модели, которая, правда, умирает на наших глазах в инерции своего распада. Последней такой смертельной схваткой русской нации с умирающей западноевропейской цивилизацией была Вторая Мировая Война. Она потому и получила название «Отечественной», что здесь несомненно было участие могущественной силы исторического мирового духа, который действовал из подсознательных глубин всей полноты веры в свою правоту, которую невозможно свести к чему-то узко-религиозному. Мы иллюзий по поводу идеологических ценностей коммунизма в России не питаем. Проект цивилизации в коммунистической идеологии был торгово-промышленный, а потому не относился к основополагающей линии развития строительства цивилизации в континентальной Европе. Но, с другой стороны, этот торгово-промышленный проект был в полной мере полноценным и исторически необходимым, если учесть, насколько он изменил весь быт и сознание всех народов, хотя бы по самому минимуму приблизив их к отдаленному представлению о природе разума. То, что народы, в конце этого проекта, в наше время превратились в массы людей, лишенные какого-то разумного смысла существования, по крайней мере, в Европе, а во многом и в Азии, торговца интересует мало.
…
Было бы большой ошибкой сравнивать ценности и нравы большевистской орды – с ордой перестроечной, поскольку, в первом случае, мы имеем дело с явной попыткой тотального разрушения российского государства, которое сопровождалось ликвидацией именно национальной элиты, тогда, во втором случае, речь должна идти, наоборот, о попытке найти какую-то идентичность российской цивилизационной модели развития. Как мы видели по известным историческим событиям, после определенной эйфории «свободы», наступающей в момент обрушения государственных институтов, все попытки идентифицировать основы российской цивилизационной модели развития закончились полным провалом. Почему? Да потому что этого проекта, собственно говоря, и не было. Подражательный проект Российской империи был практически полностью разрушен нашествием большевистской орды, а советский режим держался на тоталитарных догмах марксизма, которые, вообще говоря, нельзя как-то совместить с историческим опытом развития российского государства. Но главная проблема состояла в том, что сознание всех политиков в СССР было племенным, мало относясь к признакам развития цивилизации, то есть не выражало какой-то разумной индивидуальности в основании этого проекта. Поэтому все эти бывшие комсомольцы и коммунисты, каким-то загадочным образом ставшие в один момент: либералами, националистами, патриотами или религиозными людьми, по существу, остались племенными массами людей, образовавшимися в результате процессов расовой катастрофы. На вопрос: а почему они этого не поняли, не может быть решен в плоскости современной мифологии научно-материалистических или религиозных представлений о мире. Не поняли, потому что не обладали разумным пониманием мира, которое может существовать только в самостоятельной модели развития мировой цивилизации. А если политическая власть не обладает разумом, то она становится жертвой цивилизационной модели развития, которая все-таки существует, хотя и в качестве инерции распада. Такой реально существующей моделью развития в наше историческое время обладала только торгово-промышленная модель псевдоцивилизации англосаксонского мира. С другой стороны, понять, что речь идет о псевдоцивилизации, а не цивилизации, в наше историческое время может только разумный человек, а он всегда существует в меньшинстве в любое историческое время. Ведь даже инерционный процесс распада цивилизации является все-таки цивилизаций, в отличии от эйфории радостей «свободы» и «счастья», которые обнаруживаются в первый момент распада государства в матриархальном чувстве свободы. Так, государство образуется как определенный проект развития, что-то предлагающий для национальной элиты народов. И если он не может предложить что-то разумное для национальной элиты, то, по крайней мере, нечто для образованных интеллектуалов, сохраняющих границу психической активности: между человеком и животным на уровне реализации различных научных проектов. Мы же видим, что политические силы, которые предлагали в наше время называть себя «русскими», за всей этой эйфорией «русскости» предлагали какой-то откровенный политический бред. Кто-то предлагал вернуться к коммунистическому политическому режиму, кто-то звал назад, в полудикую Московию, проклиная западную цивилизацию, а другие предлагали восстановить власть царя и вернуться к основам Российской империи. Понятно, что человеческие фантазии имеют право на существование в культуре, но к цивилизации они никакого отношению не имеют. Дух цивилизации суров, все ставя на свои места с течением времени. «Прыгнуть» назад, в прошлое, невозможно, если только полностью не порвать с двумя более высокими уровнями познания: научным рассудком и разумным пониманием. В такого рода свободных фантазиях известных авторов, не трудно заметить что-то матриархальное, то есть что-то такое, где можно дать полную свободу мечте, не заметив, что завтра ты окажешься в какой-нибудь колониальной резервации, поскольку твой технологический потенциал становится равным нулю. Это та судьба народов, которую прошли некоторые бывшие советские республики, продолжающие уверенно двигаться в своих националистических фантазиях к полному забвению всяких признаков цивилизации.
Таким образом, перестроечная орда имеет все-таки кардинально иной характер, чем орда большевистская. Мы бы отнесли ее провальный проект сделать что-то разумное в России к отсутствию вообще какого-то самостоятельного цивилизационного проекта развития государства. Собственно, и винить то этих людей не в чем, ибо вся история российской государственности строилась на подражании, а когда исчез разум в развитии западноевропейской цивилизации, то они по инерции стали подражать модели существования псевдоцивилизации. Вообще, что могут люди, которые еще не освободились полностью от племенных инстинктов? Только подражать. Но мы, кто обладает разумом, все-таки видим начало этого проекта в российской истории. Видим по той причине, что обладаем методом понимания фрактальной последовательности событий мировой истории.
Чтобы понять, что Россия имеет собственный проект развития цивилизации, необходимо избавиться от мифологических иллюзий, которые здесь определяют племенное сознание людей, когда идеи развития мировой цивилизации путают с ценностями культуры. Так, по крайней мере, новейший проект мировой цивилизации должен иметь технологический характер, а не вести к деиндустрилизации страны, которая неизбежно наступит, если так упорно стремится к вере, а не к активности разумной воли. А разум требует отчетливой исторической оценки того, на каком уровне в данный момент времени существует самостоятельная модель российской цивилизации. Мы утверждаем, что на сегодняшний исторический момент развития самостоятельной модели мировой цивилизации существует только сама идея ее существования и ничтожно малый опыт, который характеризует советский режим власти в период активности поколения фронтовиков, которые были пронизаны новым историческим духом истории. Так, можно сказать, что после максимального давления материалистических догм коммунизма на религиозный дух предков с целью его полной ликвидации в большевистском политическом режиме, – дух предков «ответил» той энергией мирового духа, который тлел на периферии событий мировой цивилизации. Здесь можно заметить, что, в отличии от фашистов, которые целенаправленно пытались найти связь с мировым духом предков, приравнивая эту задачу к одной из важнейших в своей политической программе, в советском режиме с его идеологией материализма это не только не было задачей, но и, наоборот, являлось опасной ересью, за которую можно было поплатиться жизнью. Однако, как известно, человек предполагает, а дух располагает, перефразируя известную религиозную мысль, когда попытка тотального отрицания духовного начала человеческой души вылилась в этой войне откровением какой-то неизвестной его природы. Можно заметить еще один характерный момент этой войны. Сверхчеловеческая ожесточенность боев началась, в основном, под Смоленском, когда немцы вступили на территорию, где в подсознании людей формировался этот новый дух мировой цивилизации в последние века. И если фашисты опирались на предрассудки сословного представления о духе как «крови», отображающей традиционные представления старой культуры, в которой дух передается по наследству как причастность какому-то сословию, то события Второй Мировой Войны показали, что дух есть нечто принципиально другое, что действует из подсознания человека не риском смертельной опасности, а то, что, по существу, «рвет» полностью с человеческим инстинктом самосохранения, выставляя человеческое существо перед лицом мировой истории, то есть постоянным движением в глубинах человеческой души ее подсознательного инстинкта смерти.
Исторический вектор мировой истории, или тензор разумной воли высшей психики человека, который был обозначен фронтовиками Второй Мировой Войны в зачаточной конструкции новой модели мировой цивилизации, указывает на космически-технологический характер ее будущего развития. Здесь мы должны понимать, что начала любой мировой цивилизации закладываются людьми все-таки бескорыстными, поскольку человек, участвующий в построении начальных элементов новой цивилизации, инициирован историческим духом до глубин своей души, где что-то «человеческое» не может соседствовать как что-то равноправное со «сверхчеловеческим». В этом смысле, можно заметить еще одну особенность возникновения начала новой модели мировой цивилизации: в ней нет еще человека, но уже есть существование чего-то «сверхчеловеческого», что мировой дух распространяет в качестве взаимосвязи между людьми. И действительно, можно ли было предположить в первый Темный Век после падения Римской империи, что полудикие германские племена построят «новый мир» на ее развалинах? Народам, окружавшим племенной мир германских племен казалось, что эти человеческие орды обречены в будущем, потому что не имеют какого-то самостоятельного проекта исторического развития. Обречены по той причине, что, постоянно взаимодействуя с развитой римской цивилизацией, постепенно теряли свои вековые традиции, а после ее исчезновения остались наедине с отсутствием самостоятельного проекта развития цивилизации, поскольку сами развивались лишь в постоянном ему подражании. Именно здесь начинается возврат племенного сознания, в котором еще отсутствует опыт лигаристического союза, к др. греческой философии и, как следствие, к формированию самостоятельного политического пространства в системе рыцарских орденов. Нам, конечно, известны попытки современного «научного» подхода в понимании событий мировой истории – оценивать явление рыцарства с чисто экономической точки зрения, когда представляется, что каким-то политическим силам не хватало собственности, чтобы обеспечить свое существование. Но мы полагаем, что подобный подход характеризует старый, торгово-промышленный принцип понимания событий мировой истории, где ищутся лишь технологические и экономические мотивы поведения человека. Мы же, рассматривая события мировой истории, где используется метод анализа фрактальной последовательности исторических событий, опираемся не на архаичную научную логику, а на ее новейшую основу, которая учитывает феномен расовых катастроф. Архаичная логика понимания событий мировой истории рассматривает монотонно-линейный процесс развития мировой цивилизации: либо в его религиозном представлении, либо исключительно в представлении научно-материалистическом как развитие научно-технического прогресса. Но любой проект развития мировой цивилизации всегда разрушает предшествующие ему традиционные представления, выстроенные с течением временем в непротиворечивую систему, поскольку грань понимания: человеческое – сверхчеловеческое, определяющая принцип развития мировой цивилизации, постепенно стирается, когда цивилизация переходит в стадию псевдоцивилизации. Поэтому идею о «смерти Бога» в философии нигилизма Ницше необходимо понимать не столько направленной против христианской религии, сколько, в большей степени, как субъективно-рациональную оценку той метафизической идеи понимания Бога, которая разрабатывалась как философская база западноевропейской школы рациональной мысли для утверждения ее научно-технологического развития, начиная с Ньютона. Понятно, что если человек во что-то верит, то если его вера искренняя, ничто не может ее поколебать. Другое дело, когда речь идет о новейших идеях развития мировой цивилизации в ее рациональном понимании, где эти идеи должны отвечать высшему иерархическому уровню познания мира. Здесь для метафизического понимания мира необходимо постоянное обновление научного подхода.
Применяя новый научный метод в понимании событий мировой истории, фрактальный, мы видим, что в начале новой модели мировой цивилизации в среде каких-то племен людей появляется новый мировой дух, с другой стороны, являющийся очень старым, обновляя саму идею развития мировой цивилизации, когда эта идея возникает из подсознания расовой памяти вследствие экстремальных исторических событий. Собственно, это и есть идея в понимании Платона, если учесть, что он учил о том, что высшая расовая память человека является базой разумного понимания мира. Импульсы этой новой идеи распространяются по расовому полю человечества в высших слоях человеческой психики, касаясь, в первую очередь, национальной элиты народов, то есть среды людей, которые обладают рациональной способностью мышления. Важнейшим моментом в движении распространения этой новой идеи развития мировой цивилизации является новейшее ощущение времени, которое начинает восприниматься как что-то очень «живое», что нельзя свести к знакомой оценке в старых представлениях. Таким образом, рассуждая об идее развития мировой цивилизации, мы должны понимать, что она относится к национальным элитам всех народов мира, удовлетворяя их острой потребности в реализации разумной воли. Что же может предложить современная западноевропейская псевдоцивилизация в этом качестве всем народам мира? Понятно, что ничего, предлагая лишь миф о своем существовании, при этом продолжая по инерции опутывать их сознание мусором массовых коммуникаций в многочисленных техногенных видах связи. Поэтому живые эмоции в этой тотальной мертвечине современной европейской псевдоцивилизации демонстрируют народы, которые чувствуют себя естественно в этой первобытной динамике жизни, то есть африканские народы, чьи музыкальные ритмы и сама ментальность стала пронизывать мертвый европейский мир, где живые мертвецы изображают «человеческое», которое почти уже слилось с животным. Но создается ощущение, что даже этим первобытным народам стало противно находиться в этой тотальной клоаке европейской псевдоцивилизации, и они стали объединяться в различных идеях расизма против неполноценности белой расы, которая действительно стала проявляться в ее существовании. Единственное, что может предложить западноевропейская псевдоцивилизация современным народам, так это благополучную жизнь золотого миллиарда, конечно, в первую очередь, состоящую из западных европейцев. Другие представители народов тоже имеют шанс попасть в число этого миллиарда, если полностью откажутся от памяти предков, став интеллектуальными кочевниками. Но проблема состоит в том, что миллиард – это слишком большое число людей, где присутствие разумного человека, развивающего фундаментальную науку или создающего великое искусство, не предусмотрено, поскольку великие мыслители, художники и политики всегда были штучным материалом мировой истории, чье формирование происходило в очень узкой исторической среде себе подобных людей. Но главное даже не в этом. Главное выражается в том, что этой «человеческой» массе людей все равно не удержать инерцию распада цивилизации, поскольку она уже перешла свою грань в возможностях восстановления своего разумного существования в силу отсутствия каких-то новых идей своего развития. Золотой миллиард – это человеческая масса, которая движется в энергии распада мировой цивилизации, которая, с точки зрения разума, является псевдоцивилизацией, все больше превращаясь в «мусор» мировой истории, а быть историческим «мусором» мировой истории, как мы полагаем, нет желания быть даже у человека из этого миллиарда.
Фрактальная последовательность исторических событий показывает, что, если и есть какое-то будущее у мировой цивилизации, то оно связано с космосом. Более того, на уровне рациональной интуиции мы полагаем, что происхождение человека необходимо искать в космосе. Но здесь мы не собираемся фантазировать о техническом процессе этого возникновения, поскольку современная фундаментальная наука существует почти на нулевом уровне в рациональном понимании Вселенной, что обусловлено уровнем научных знаний в любые Темные Века мировой истории. Конечно, горы, растущей как ком, научной информации о Вселенной стремительно увеличиваются, но вся эта информация очень хаотична, где возникают полуфантастические теории происхождения Вселенной, вроде «теории струн», или идея о существовании Мультивселенной, которые, может быть, и будоражат абстрактные представления научного мира, но его разумного понимания дать не могут. Не могут дать, поскольку старый запас идей мировой цивилизации исчерпан, а псевдоцивилизация никогда новыми идеями не обладает.
Если мы оценим себе масштаб ресурсов, которых потребует новая модель развития мировой цивилизации, то должны понимать, что он будет огромным. Он должен быть поистине космическим, когда известно, сколько стоит поездка только одного туриста на космическом корабле, которая стала модной в последнее время и которую могут себе позволить только очень богатые люди. И фантазии о «покорении» космоса, которые витали в представлениях людей в старой модели развития цивилизации, конечно, нужно оставить в прошлом. По отношению к задаче освоения космоса, современный человек находится в таком же положении, в каком человек первобытной культуры находился по отношению к научно-техническому прогрессу, где перелом: от старых представлений о мире – к его принципиально новому пониманию измеряется приблизительно такой же огромной исторической дистанцией. Поэтому в наше время и происходит поиск кооперации различных развитых стран в развитии различных космических проектов.
Таким образом, если искать начало самостоятельной модели развития цивилизации в российской истории, то следует его видеть в космически-технологическом проекте. Понятно, что этот проект имеет мало чего общего со всем ее историческим прошлым, но зато он указывает на будущее мировой цивилизации, которое обнаружилось в результате жесточайшей войны, которая вскрыла природу современного мирового духа, указывающего на космос. Конечно, все эти «человеческие» эмоции восторга, связанные с выходом первого космонавта в космос, относятся все-таки к старому восприятию ценностей цивилизации, где была опора на научное знание как на веру в бесконечное могущество научно-технологических возможностей человека. Подобная радость познания от умения своей воли к действию, вероятно, мы можем сравнить с чувством первобытного человека, когда он впервые завалил мамонта на совместной охоте или взял в руки первобытное зубило. Понятно, что здесь есть что-то аналогичное, если оценить тот путь, который предстоит пройти мировой цивилизации в этом направлении. Возможно, дистанция неизмеримо больше, величину которую мы даже не можем себе представить. Но мы утверждаем, что это и есть путь разума в истории развития мировой цивилизации. До этого момента, то есть до событий Второй Мировой Войны и до выхода человека в космос, речь шла не о чем-то разумном в качестве суровости власти новой модели мировой цивилизации над человеческой душой, а лишь о подготовке разумного существования человека как ее субъекта и объекта.
…
Каждый мыслитель, не находя своего разумного подобия в среде современников, указывает на это подобие в мировой истории, поскольку понимает, что его природа не случайна. Мы тоже, не находя своего подобия в иррациональном существовании окружающей нас псевдоцивилизации, указываем на историческое прошлое мировой цивилизации, где находим путь реализации той человеческой природы, к которой мы принадлежим. Но в отличии от исторической концепции Гегеля и Маркса, которая строится на линейном представлении о событиях мировой истории, мы исходим из ее фрактальной последовательности исторических событий, чья интуитивная предпосылка была показана в исторической концепции Шпенглера. Хотя у Маркса тоже можно найти след этой фрактальности понимания исторической роли мирового пролетариата, когда восстание рабов в Римской империи вместе с нашествием на нее германских варварских племен вполне фрактально соответствует современным событиям мировой истории в нашествии большевистских орд в России и орд хунвейбинов в Китае.
Наивно полагать, что племенная среда людей, доминирующих политически в современной России, которая витает в различных фантазиях по поводу происходящих исторических событий в стране и в мире, что-то может изменить к лучшему. Для того, что вырвать российскую действительность из Смутного Времени Темных Веков, в ней, как и в аналогичных событиях мировой истории, должен возникнуть лигаристический союз, ориентированный на новую модель мировой цивилизации. Речь в формировании политической модели лигаристического союза не может идти о том, что есть какие-то «классовые» противоречия между людьми, поскольку имущественное неравенство было, есть и будет всегда в мировой истории. Здесь речь идет о том, чтобы возвратить варварское состояние народов к какой-то элементарной полноценности существования, когда народы должны представлять из себя не бессмысленную человеческую массу, доведенную до животного состояния, а политическую силу, на которую может опираться государство. Лигаристический союз возникает с задачей: заложить фундамент принципиально новой модели мировой цивилизации, в целях которой человек стремится участвовать как разумный субъект мировой истории, выполняя свой долг перед себе подобным. Но формирование принципиально новой модели развития мировой цивилизации всегда предполагает такие цели, которые касаются всех народов мира, а потому лигаристические союзы возникают с учетом специфики традиции народа и его менталитета.
Одной из главных задач возникновения лигаристического союза является возвращение человека к какой-то психической норме, которая должна контролировать в нем его психическую полноценность. Понятно, что если вера молода, существуя в самом начале своего возникновения и развития, то она сама берет на себя эту функцию и успешно с ней справляется. Но с течением времени ее острота воздействия на душу человека ослабевает, и тогда неизбежно начинают действовать карательные меры воздействия, чтобы остановить растущее сомнение по отношению к известным представлениям о мире. Таких примеров слишком много в мировой истории. Например, известный карательный институт инквизиции в Западной Европе или действие карательных органов НКВД в сталинском режиме. Но карательные меры, направленные на то, чтобы приостановить процесс исчезновения веры, только усиливает переоценку ценностей в сознании человека. При этом мы должны понимать, что главная задача лигаристического союза – это построение элементарных начал государственной системы, которая бы соответствовала рациональной психологии человека, а не активности его племенных инстинктов, как неразумного существа. С другой стороны, следует понимать, что в эпоху Темных Веков становится крайне активен уголовный элемент, который захватывает собственность, проникая в политическую власть, поскольку отсутствие разумного понимания собственности влечет за собой отсутствие правовых норм жизни. Эти нормы, конечно, существуют на бумаге, но бумага, не отражающая основ рациональной психологии человека, остается лишь фиктивным атрибутом права. Поэтому разграбление собственности в Темных Веках мировой истории может облекаться в любую мифологическую систему представлений. В России эта мифология представлений получила название «приватизации» в подражании тем европейским странам, где существовали разумные законы государственности. Но проблема состоит в том, что, развивая после 91-го года торгово-технологический проект англосаксонской цивилизации, перестроечная орда ориентировалась уже не на цивилизацию, а на псевдоцивилизацию, постепенно разрушая те психологические основы человека, которые были заложены в СССР после событий Второй Мировой Войны как проекта, направленного на самостоятельную модель космически-технологического развития.
Следует понимать, что процесс формирования политической структуры лигаристического союза имеет прямо-противоположную задачу по отношению к революционным событиям. Это объясняется тем, что революционное событие обусловлено массовыми инстинктами человека, где человек теряет свою разумную индивидуальность, то есть причастность к разумному духу мировой истории. Поэтому, не случайно марксистское учение строится на научно-материалистических представлениях о мире, где существование духовной организации человеческой души отрицается как «религиозный» предрассудок. То, что дух в глубинах человеческой психики может иметь и не религиозную основу, в пределах представлений старой модели развития мировой цивилизации понять невозможно. Но во фрактальной последовательности исторических событий мы не только находим присутствие духа в глубинах человеческой души, но и видим, что новая модель мировой цивилизации начинается именно с его обновленной природы, когда человека еще нет, а сверхчеловеческая энергия духа уже есть. Именно сверхчеловеческая энергия духа и является критерием существования цивилизации, в отличии от псевдоцивилизации, поскольку сверхчеловеческая энергия духа есть духовная энергия единства расы homo sapiens в ее разумном существовании. Если же разумный смысл существования человека исчезает, то есть исчезает его взаимосвязь с духовной организацией души, то остаются лишь два низших иерархических уровней знания о мире: непосредственных чувственных ассоциаций и абстрактного представления. Причем, если это представление научного абстрактного рассудка, то этот рассудок все-таки касается процессов цивилизации в самом упрощенном ее понимании, если учесть, что и в процессах псевдоцивилизации цивилизация тоже минимально развивается. Однако это касание со временем неизбежно ослабевает, поскольку сохранение даже психической границы: человек – животное постепенно разрушается, дрейфуя в сторону инстинктов примата в массовых животных влечениям человека, когда и человек, собственно, исчезает в качестве процесса постоянного понижения разумности научной абстракции мысли. Подобный процесс определяется тем, что фрактал, безусловно, есть математическая структура, которая сохраняет в себе чисто «человеческую» меру в представлении о любой хаотической структуре. Другое дело, что единая картина существования человека в историческом времени не может быть только «человеческой», поскольку дух привносит в нее причастность к какой-то «сверхчеловеческой» задаче, которую должен решать его разум в определенном проекте развития мировой цивилизации.
Мы полагаем, что конфликт духа русской нации с тем, что принято называть «западноевропейским миром», выражается как конфликт принципиально нового проекта развития мировой цивилизации, существующего в самом зачаточном состоянии, с проектом цивилизации, который уже реализовался и активен лишь за счет мифологии ценностей своего воздействия на сознание массового человека. Это конфликт космически-технологического проекта развития с проектом торгово-промышленным. Понятно, что два проекта топологически связаны в непрерывности ценностей культуры, когда один проект переходит в другой и, наоборот. Так, космически-технологический проект развития цивилизации уже в наше время требует огромных экономических ресурсов для всех развитых стран мира для его развития, но в силу отсутствия идеи разумной политической модели мировой цивилизации, которая могла бы ускорить проект этого развития, во всех странах действует процесс доминирования инерции распада торгово-промышленного проекта старой модели цивилизации, а по существу, псевдоцивилизации. Собственно, так и происходит непрерывное взаимодействие: культуры и цивилизации. Однако народы мира не могут долгое время существовать в качестве неразумных человеческих масс, поскольку человеческая психика неустойчива, и если в ней пассивны разумные начала души, то она неизбежно возвращает сознание человека к его животному существу.
Мы видим, что забота о «правах человека» в западноевропейской политике современной псевдоцивилизации все больше начинает напоминать заботу о «правах» социальных животных. Это, собственно, и есть результат деградации человека, когда его сознание теряет взаимосвязь с разумным пониманием мира. Ведь полноценное разумное понимание мира, в отличии от абстракций различных схем рассудка, в том числе и научных, необходимым образом взаимосвязано с духом расы homo sapiens. Сознание, которое обусловлено соматическими особенностями психики человека, в которых сознание получает информацию непосредственно из чувственного восприятия различных ассоциаций и осуществляет обработку научным рассудком, ограниченными человеческими представлениями. Ведь торгово-промышленный проект развития цивилизации исчерпан, поскольку его целью было покорение Земли человеческой цивилизацией, начиная с великих географических открытий, когда неизвестные земли были тем опасным и неизвестным миром, который требовал огромных финансовых ресурсов европейских государств и мужества первых первопроходцев. Но главное, что об этих новых землях европейцы не знали почти ничего, путаясь в представлениях об их природе. В определенном смысле, это было что-то неземное в неизвестности представлений о мире, что требовало серьезной переоценки ценностей, отодвигая в сторону карательный аппарат инквизиции, стремившейся сохранить за собой абсолютную власть над представлениями человека о его происхождении и строении мира. Здесь мы наблюдаем фрактальное подобие исторических событий в наше время в стремлении всех государств, имеющих достаточный научно-технологический опыт осваивать космос. И в большей степени они стремятся туда не столько из-за какой-то экономической выгоды, который на уровне современных примитивных технологий невозможна, сколько подчиняясь рациональной интуиции развития высших начал человеческой психики, то есть процессу, который не прерывается и в Темные Века мировой истории. Другое дело, что осмыслить новый рациональный проект развития мировой цивилизации всегда очень непросто, когда этому мешает огромное количество различных предрассудков, связанных с самыми разнообразными традиционными представлениями человека о мире.
Чем, в принципе, отличается торгово-промышленный проект развития мировой цивилизации прошлого от космически-технологического проекта будущего? Следует понимать, что старый проект развития цивилизации не дает в восприятии человека ничего нового для разумного понимания мира, но лишь заставляет сознание «крутиться», как белку в колесе, в известных представлениях о ценностях, которые перестали касаться основ высшей психики человека. Подобное повторение одного и того же, что лишено всякого разумного смысла, характеризует, собственно, позицию не разума, а абстрактного «человеческого» рассудка, который активизирует импульсы воли из чего-то самого примитивного, что характеризует жизнь человека как социального животного. А социальное животное должно иметь свое «стойло», а потому и создаются различные массовые социальные институты, которые «пасут» массового человека как неразумное стадное животное. В это социальное «стойло» загнаны все народы мира, но не стоит думать, что сами «загонщики» не являются животными. Они такие же животные, только похитрей за счет исключительной изворотливости психики, в которой исключен разум, используя различные политические «технологии» для создания иллюзии «цивилизации» в этом мировом зоопарке современной псевдоцивилизации.
Задачей новейших лигаристических союзов, которые должны возникнуть в недалеком историческом будущем во всех странах мира, когда Темные Века мировой истории перейдут в стадию средневекового развития космически-технологического проекта, является возвратить народы мира к их элементарной полноценности существования. Понятно, что каждый народ должен выбрать свой образ существования лигаристического союза, где главной его целью должно быть объединения разумных людей, оказавшихся в полной изоляции в иррациональных коммуникациях современной псевдоцивилизации. Только в этом случае, возможно возвращение мировой цивилизации к ее историческому пути развития. Вообще, для разумного понимания мира необходимость существования его метафизического основания является основополагающей. Человек не может жить исключительно в «земных» представлениях о мире, где все, в конечном счете, сводится к чему-то биологическому и материальному, поскольку человек, собственно, и отличается от животного тем, что у него есть разум. И не важно, на каком уровне развития этот разум существует в его душе. Даже если образование у человека минимально, все равно интуиция в глубинах его души, связанная с высшими слоями психики, показывает ему духовное направление существования его жизни, определяемое как что-то разумное в его причастности к расе homo sapiens.
…
То, что можно наблюдать в качестве реакции традиционных представлений на новые великие идеи, меняющие судьбу мировой цивилизации, так это как реакцию как на какую-то «ересь». Это обусловлено тем, что инстинкт самосохранения человека, определяющий его животные начала души, естественно отторгает в своем представлении любые ценности, которые могут нарушить в его единой системе представлений о мире его непротиворечивое понимание. И здесь не принципиально, какая это традиционная система представлений о мире: научно-материалистическая или религиозная, главное, чтобы новая идея не подрывала основу этих непротиворечивых представлений о мире. Таких примеров не просто очень много в мировой истории, но и вся история проистекает из этого постоянного конфликта культуры и цивилизации. Причем, то, что утверждается чем-то «фантастическим» или не «разумным» в пределах каких-то традиционных представлений о мире по отношению к новой идеи развития мировой цивилизации, впоследствии становится ее разумным основанием для всех людей. Здесь мы можем вспомнить в качестве доказательства этой фрактальной последовательности исторических событий, например, момент появления идеи единого бога в реформах фараона Эхнатона, или новейшую идею космически-технологического проекта развития мировой цивилизации в СССР с первым выходом человека в космос. Судьба начального появления этой идеи всегда печальна. Реформы фараона Эхнатона с требованием поклонения единому богу были не просто свернуты после его смерти, но жрецы традиционных политеистических культов постарались стереть все следы воспоминания об этом еретике фараоне и его не менее «еретической» религии. Аналогична и судьба зачаточной конструкции лигаристического союза в СССР, где государственная система, построенная на новом духовном опыте развития мировой цивилизации, была полностью разгромлена старым торгово-промышленным проектом. Но прикосновение к великой идее всегда остается после ее первоначального разгрома старой традицией. Так, идея о едином боге перешла в грубые души еврейских племен, которые получили эту идею от Моисея, приближенного фараона Эхнатона по гипотезе Фрейда, а распад СССР не закончился полным сворачиванием новейшего космически-технологического проекта развития мировой цивилизации, а инициировал этой идеей все народы мира.
Причина, по которой любая великая идея, первоначально, воспринимается как «ересь», связана с тем, что она проистекает не из представления о мире, а из того, что в принципе нельзя представить в первый момент ее появления. Так, было невозможно себя представить, что такое единый бог, когда религия Ветхого Завета вполне справедливо запрещала его изображение, и также невозможно было себе представить идею происхождения человека от животного в традиционном религиозном сознании, поскольку в этом случае рушилась вся многотысячелетняя традиция представлений о духовном существовании человеческой души, сводя человеческую жизнь исключительно к животному началу. Для любой великой идеи нужно время, чтобы человек смог перестроиться, поскольку это только «человеческое» представление способно быстро перестраиваться в пределах известного, наиболее быстро, конечно, в научной логике представлений. Для понимания любой великой идеи необходима перестройка высших слоев психики. Так, человек должен научиться «рисковать» жить в реализации новой идеи, то есть потерять тот устойчивый уровень «человеческих» представлений о мире, который сохраняет известную традицию. Однако великая идея всегда «гонит» его психический склад к чему-то «сверхчеловеческому», в чем существует его дух, причем дух не выдуманный, а дух, который он ощущает, как расовое глубинное существо в своем подсознании.
То принципиальное, что отличает содержание культуры от содержания цивилизации, по существу, характеризует кардинальное отличие массового сознания от рационального мышления, когда единственное, что определяет единство культуры и цивилизации – это явление высших ценностей. Таким образом, совпадение высших ценностей культуры с ценностями мировой цивилизации и определяет фрактальный характер событий мировой истории, где между массовой культурой и ценностями цивилизации, или, что тоже самое, высшими ценностями, существует, бесконечная пропасть. Но в философском смысле, речь идет о противоречиях, которые различают ценности абстрактного мышления и мыслящего разума, где эта пропасть обозначилась еще в эпоху Сократа, который противопоставил мыслящий разум – абстрактным суждениям софистов. Более того, самой своей судьбой Сократ показал, что рациональное мышление не связано с инстинктом самосохранения человека. Мы полагаем, что судьба и логика Сократа указали Платону путь к пониманию идей, которые образуются из высшего подсознания человека в понимании существования высших ценностей. Действие любой великой идеи, возвращаясь к ее пониманию у Платона, есть всегда определенная фрактальная последовательность мыслей, выражающая рациональное понимание мира в его духовном расовом единстве людей. Поэтому Платон и учил об этом едином духе расы homo sapiens, который христианская традиция отождествила с духом святым. Он, собственно, подобно Гегелю, вместил в учении об «идее» все то наилучшее, что выработала до него античная и восточная цивилизация в своем расовом опыте существования. В качестве учения «анамнезиса», идея есть свойство высшей, расовой памяти, человека возвращаться к опыту мировой традиции высших ценностей истории, в которой присутствует его индивидуальный разум. Ведь фрактальная последовательность событий мировой истории всегда есть полноценный опыт традиции в разумном понимании мира, постоянно переосмысливаемый с точки зрения созерцания онтологического потока времени, где отображается ощущение вечности, о которой учил Платон. Поэтому, хотя идея существования идеального государства всегда казалась чем-то «фантастическим» даже для современников Платона, все государственные политические системы мира после Платона строились в русле его учения. И действительно, в процессе развития мировой цивилизации история государственного строительства всегда сохраняет в подсознательной памяти человека только то, что связано с его рациональной психологией, которая и является отображением его высшего (полноценного) психического состояния, поскольку все народы мира внутренне взаимосвязаны единым духом расы homo sapiens.
…
Как начинается строительство лигаристического союза, которое характеризует начало новой политической модели мировой цивилизации? В отличии от эйфории пафоса рабов, получивших свободу в результате разрушения государственной системы и возвратившихся в полупервобытное состояние души, наблюдающееся в первом и втором поколении людей, уже в третьем и четвертом поколении начинает ощущаться этот первобытный ужас пустоты жизни, когда разум человека не обнаруживает вокруг себя ничего, кроме огромного мусора мифологической культуры Темных Веков. Но мифы никогда ничего не изменяют в мировой цивилизации, а лишь указывают на последнюю стадию существования идеи в процессе разложения ее в массовом сознании. Мифы способны подавить на некоторое время разум человека, но обратная «пружина» воли в разрушении мифологических представлений всегда является максимальной в своем действии.
Если мы поставим себе задачу: понять, кто является инициатором построения политической модели лигаристического союза, то осознаем в этих строителях будущего – людей, которые трансформируют духовную энергию расы homo sapiens в метафизическую границу рациональных коммуникаций. Так, если социальные связи современных массовых коммуникаций распространяются в пределах чего-то исключительно «человеческого», то есть как взаимосвязь двух низших иерархических уровней познания мира: непосредственно-чувственного восприятия и абстрактного понимания в пределах научно-материалистических представлений о мире, то коммуникации лигаристического союза устанавливают взаимосвязь высшего уровня познания, разумного, которое определяет метафизическую границу между людьми. В результате, представления рассудка, который оперирует абстрактной логикой, и мысль, выражающая разумную действительность, всегда вступают в противоречие. Это конфликт противоречий культуры и цивилизации, когда появление любой выдающейся или, тем более, великой идеи в развитии мировой цивилизации неизбежно приводит к конфликту с непротиворечивостью абстрактных представлений рассудка о мире. Собственно, конфликт происходит из-за того, что в традиционной системе непротиворечивых представлений о мире остаются лишь «человеческие» коммуникации, которые неизбежно начинают деградировать, поскольку человек, как часть расы homo sapiens, должен проявлять свою духовную основу души не только в качестве чего-то мифологического, но и как разумную действительность своей воли. Если же миф начинает приобретать черты безусловной догмы представлений, как, например, современный научный материализм, то начинаются поиски методов возвращения сознания к разумному основанию мира. И здесь рассудок поворачивается симметрично в противоположном направлении от логики взаимосвязи того, что создало миф, в нашем случае, от ограниченности чисто материалистического научного понимания мира – к существованию духа в его неожиданном проявлении в истории мировой цивилизации. Так, например, реализовав идеи коммунизма, базирующиеся на догме научно материалистических представлений о мире, миф о «единстве партии и народа» рухнул в конце существования СССР как «карточный домик», когда пружина духа в глубинах подсознания человека начала медленно «разжиматься». Но свою функцию идеи коммунизма выполнили. Задачей идей коммунизма было активизировать последний, самый примитивный класс в развитии торгово-промышленного проекта развития мировой цивилизации, пролетариат, а по существу, полурабское население, которое должно было «выжать» максимально в своей коллективной воле производственные мощности этого цивилизационного проекта, пусть даже на периферии ее развития. И, как мы видим, в народах, которые развивались на обочине проекта западноевропейской цивилизации, идеи коммунизма реализовались, как реализовались идеи раннего христианства в варварской Европе после гибели Римской империи. Но не стоит забывать, что на первой стадии своего исторического развития ценности христианской религии были почти исключительно ценностями Ветхого Завета, с точки зрения своей исторической обоснованности. Это было вызвано тем, что христианство начало функционировать в качестве самостоятельной модели развития только тогда, когда историческое возникновение лигаристических союзов в рыцарских орденах сформировало новое метафизическое пространство рациональных коммуникаций, где началось изучение опыта государственной системы Римской империи и освоение идей др. греческой философии, в первую очередь, Аристотеля. На каком уровне изучался и как понимался Аристотель в ранней схоластике, – это уже другой разговор. Ведь и в СССР было издано полное собрание сочинений Гегеля в 1937 году, хотя его изучение и происходило на основе марксистского учения. Так и ранняя схоластика, хотя и училось философии у античных мыслителей, никогда не выходило за пределы основополагающей идеи о существовании единого Бога.
…
Если мы обратим внимание на исторический опыт существования Китая в ХХ и в ХХI веке, где движение орд хунвейбинов характеризует процесс расовой катастрофы в Азии, то мы обнаруживаем, что китайские коммунисты учли опыт развала СССР, встроившись в проект торгово-промышленного развития псевдоцивилизации, при этом сохраняя зачаточный опыт существования лигаристического союза. Очевидно, что с позиции разума, это не выход, а лишь временная стратегия. С другой стороны, даже в такой примитивнейшей организации лигаристического союза, где разумная индивидуальность полностью отсутствует, но присутствует лишь едва заметный дух расы homo sapiens, государственная система Китая показывает выдающиеся успехи. Эти успехи таковы, что экономика Китая почти догнала экономику США, успешно развивая в своей стране новейшие технологии, включившись в гонку за освоение космоса, то есть начала строительство новой модели мировой цивилизации, космически-технологической. Впрочем, отличие коммунистического опыта Китая от опыта коммунизма в СССР выражается в том, что восточные народы более склонны к существованию в непрерывности представлений культуры, чем к фрактальному развитию в дискретных процессах мировой цивилизации как европейские народы. Это связано с тем, что традиционное конфуцианство учит о государстве как о единой «семье», где острые противоречия между ценностями культуры и цивилизации сильно сглажены. Главное, в учении конфуцианства, чтобы жизнь человека была ровной и монотонной, без сильных страстей и душевных потрясений, чтобы сохранять баланс той традиционной культуры, которая почти не меняется с точки зрения своей цивилизационной модели развития. Но фрактальная последовательность исторических событий в истории Китая прослеживается в полной мере, когда каждая династия китайских императоров, периодически обновляя государственное устройство страны, каждый раз заканчивает восстанием недовольных масс и выдвижением из их среды новой династии.
…
Какократический тип власти, устанавливающийся в эпоху Темных Веков, выражает в своей модели невозможность для разумного человека попадания в подобную политическую систему, поскольку она почти полностью строится на племенных инстинктах людей, человеческих масс, которые исключают в себе признаки рациональной психологии. Понятно, что в системе цивилизации, где так или иначе присутствует разум, происходящие события называются своими именами, а не облекаются в форму различных мифов, чье распространение предполагает, что человек разума не имеет. Подобное отношение к народу как к неразумной человеческой массе может возникать только при одном условии, если в этом народе полностью отсутствует национальная элита, то есть среда рационально мыслящих людей. И действительно, методы различных политтехнологий, которые западноевропейская псевдоцивилизация экспортирует во все страны миры, а также используя по отношению к своим народам, предполагает, что народов уже не осталось, а существуют различные человеческие массы, находящиеся на уровне племенных отношений, которыми легко можно манипулировать. В результате подобной манипуляции эти неразумные человеческое массы воспринимают любой миф как единственно возможную систему ценностной организации жизни в «обществе». Понятие же «общество», которое было одним из фундаментальных в старой идеологической системе ценностей развития цивилизации, собственно, и стало главным основанием для распространения мифологии о существовании цивилизации тогда, когда она не существует как какой-то разумный проект развития. Ведь главный признак существования цивилизации выражается не в мере ее технологических достижений, которые всегда линейно возрастают в историческом времени, а в понимание разумной взаимосвязи с историческим прошлым и, главное, видимость отдаленного проекта ее развития в историческом будущем.
Если в старой модели общественных отношений развития цивилизации, особенно в коммунистическом учении, предполагалось, что «братство» людей стирает между ними все границы, делая их «равными» в совместном труде, то целью формирования лигаристического союза становится, можно сказать, политическая задача прямо-противоположная по своему содержанию. Эта задача выражается в том, чтобы создать не просто границу между людьми в системе рациональных коммуникаций, а метафизическую границу. Так, именно по отношению к полноценному проекту развития мировой цивилизации и происходит утверждение той метафизической границы, которая, первоначально, закладывается в системе коммуникаций лигаристического союза. В отличии от ценностей массового «общества», в лигаристическом союзе выявляется ценность «связи», которая «вырывает» психический склад человека из его племенной организации, возвращая в новейший проект развития цивилизации. Эта «связь» и становится основой коммуникаций лигариститического союза как базой становления и развития любой модели цивилизации в начале ее существования.
В чем же причина возникновения и существования какократического принципа власти, который распространился во всем политическом пространстве современной псевдоцивилизации? Мы полагаем, что причину следует искать в природе расовой катастрофы, когда духовная организация рациональной психологии человека начинает равняться нулю. Так, традиционное представление о духовной организации души продолжает выполнять свои функции, а в исламе даже с достаточным успехом, но космически-технологический проект новой цивилизации в этой системе представлений не построить хотя бы по той причине, что религия ислама охватывает своей верой только восточные народы, удовлетворяя их традиционным нравам и обычаям. Другие же религиозные представления оказались слишком «потрепаны» фрактальными процессами развития мировой цивилизации в последние века. Так, культура всегда остается позади развития современных процессов мировой цивилизации, поскольку разум необходимым образом взаимосвязан с духом расы homo sapiens как ее авангардной позицией в подсознательных импульсах воли человека.
Какократ любой политической системы мира – это такое неразумное человеческое существо, которое способно быть активным только в племенной среде людей, то есть только в человеческой массе. Причем, если какократический режим политической власти на территории бывшего соц. лагеря установился в результате нашествия большевистской орды, то есть «жесткого» процесса расовой катастрофы, то какократ западноевропейской псевдоцивилизации есть результат «мягкой» расовой катастрофы, характеризующей процесс инерции последних остатков существования цивилизации в ее окончательном распаде. Но в любом случае, разум в системе коммуникаций массовых инстинктов людей исключен, поскольку подсознательные массовые влечения задействованы исключительно в старом проекте развития, когда человек вынужден в нем участвовать, чтобы просто выживать как социальное животное. Понятно, что человек, обладающий разумом, не может встраиваться в иррациональную систему псевдоцивилизации.
То, что были вынуждены делать люди, обладающие разумом, оказавшись в Темных Веках мировой истории, например, в среде дорийских орд на обломках эгейской цивилизации, или германских орд на обломках Римской империи, когда заряд этой агрессивной племенной силы иссякал, так это образовать политические структуры, где происходил отбор людей, с точки зрения их способности существовать за пределами этой какофонии дионисической мистерии человеческой жизни. Здесь следует отчетливо понимать, что высшей святыней др. греков стали не мистерии Диониса, а ценности той разумной меры, которую они смогли найти в образе красоты, отображающей ощущение вечного космоса, который стал проектироваться на человеческую жизнь в качестве сознание культа Аполлона. Другими словами, вместо полупервобытной мощи ничем не обузданной животной воли культа Диониса, существование лигаристического союза формировалось в качестве ощущения космической жизни, где жесткость подсознательного инстинкта смерти препятствовала проникновению животной энергии инстинктов в пространство существования лигаристических союзов спартанских орденов. Здесь, конечно, нужно заметить, что учение о существовании идеи как чего-то вечного, открывающегося в сознании в процессе анамнезиса расовой памяти, взято у Платона из опыта существования лигаристического союза в Др. Спарте, как, впрочем, и идея существования идеального государства. Для нас же главное, понять, что разумные люди, оказавшись в среде племенных масс людей, образовали параллельные политические структуры, где смогли заложить основы не только др. греческого полиса, но и великой европейской цивилизации. Так происходило оттеснение варварских нравов какократического политического режима власти, который был наследием дорийской орды. И хотя микенское государство и его цивилизация были полностью разгромлены, дух предков на этой территории возвратил сознание варваров к необходимости быть причастными развитию мировой цивилизации, но, конечно, в кардинально другой фрактальной системе ценностей, основная характеристика которой заключается в том, что процессы развития цивилизации сместились с территории восточных народов на территорию народов европейских.
В понимании функционирования лигаристических союзов Др. Спарты, где воспитание мужества человека начиналось с самого рождения, чтобы заложить в человеке начала полноценной патриархальной психологии, и, как следствие, его гражданской позиции, мы должны заметить тот факт, что ограничение животных инстинктов в подсознании здесь происходило без каких-то нравоучительных предписаний морального рассудка, который характеризует отчетливые религиозные идеи монотеизма с его суровыми заповедями: «не убей», «не укради» и так далее. Что же производило это суровое ограничение животных инстинктов человеческой души? Мы полагаем, что оно производилось движением подсознательного инстинкта смерти человека, который постоянно «вырывал» сознание из племенной организации души, пока не создал определенную традицию культа Аполлона, в которой именно красота, то есть возвышенное ощущение от созерцания космоса, не только не ослабляло этот инстинкт, но и постоянно его усиливало.
Если мы будем искать момент возникновения известных библейских заповедей Моисея, то можем найти их фрактальную основу в др. египетской «Книге Мертвых», в которых рассказывается о загробной жизни человека. Главное здесь состоит в том, что 42 вопроса, которые египетские боги задают умершей душе человека, чтобы свершить над ней высший суд, включают в себя и десять заповедей Моисея, которые он завещал др. евреям в немного другой стилистике. Так, последовательность фрактальных событий мировой истории прослеживается в истории восточных народов, когда расовый опыт духа homo sapiens, как подсознательный инстинкт смерти человека, переходит от одного народа – к другому, формируя его традицию. Понятно, что идеи кардинально перерабатываются в процессе передачи от одного народа – другому, но, в целом, сохраняют свой структурно-фрактальный каркас мысли. Таким образом, идеи др. египетской «Книги Мертвых» передали опыт духа египетской цивилизации христианству через иудаизм. Таким образом, происходил и происходит постоянный духовный обмен энергиями восточных и европейских народов в мировой истории в качестве обмена различными идеями, которые выражают духовный опыт существования этих народов.
Размышляя над природой идеи в ее наивысшем проявлении в разумном мышлении человека, мы приходим к выводу, что это мысли, возникающие в сознании человека под воздействием энергии его высшей психики, связанной с подсознательным инстинктом смерти, которые и формируют полноценность любой исторической религии и любого лигаристического союза. И здесь, безусловно, оценка церкви и войска как единственных видов «искусственных» масс людей вполне справедлива. Но если эта масса имеет искусственное происхождение, то есть только внешне выглядит как масса, то чем тогда является это образование? Мы утверждаем, что это образование является народом, который обладает духовной организацией. Тогда почему народ в определенные моменты времени может образовывать человеческую массу, обладающую всеми свойствами «прогрессивной» социальной организации, в которой присутствует достаточное количество интеллектуалов, массы, которая категорически не приемлет в своей среде людей, обладающих разумом? Причины следует искать в том, что разум, в отличии от чисто абстрактных способностей рассудка, не существует вне энергии высшей психики человека, связанной с духовной основой души.
…
Почему разум не существует в массовой душе, и почему народная душа способна растворяться в неразумности массовых инстинктов, теряя свои традиционные основы жизни, а национальный дух сохраняет в себе разум? Этот феномен можно объяснить тем, что традиция любого народа строится на определенной вере, а вера, будучи частью культуры, легко трансформируется в другую систему представлений. Например, достаточно было одного-двух поколений людей в России, чтобы монотеистическая вера сменилась верой коммунистической, поскольку последняя тоже учила о «равенстве и братстве», как тому учил монотеизм, но уже в более «прогрессивной» идеологии. Так, народный рассудок в процессе расовой катастрофы теряет национальные ориентиры, которые массовый образ жизни требует «отбросить» ради «прогрессивности» новых идей развития мировой цивилизации. Однако все «новые» идеи, которые выражают что-то «прогрессивное», в действительности есть то, что уже было в мировой истории, и лишь повторяется в определённой фрактальной последовательности исторических событий. Так, рабы и «угнетенные» народы, пережив определенные века рабства, с одной стороны, постепенно цивилизуются, а с другой стороны, «угнетатели» уже не обладают достаточным зарядом разумной воли, чтобы поддерживать внутренние процессы мировой цивилизации, исчерпав идеи ее развития. И тогда происходят революционные события, которые, собственно, повторяют очередной виток событий мировой цивилизации по определенному кругу. Мы полагаем, что отличие восточных народов от европейских во фрактальной последовательности исторических событий выражается лишь в большей привязанности восточных народов духу традиции, поскольку их расовое существо значительно больше исторического времени находится под воздействием внутренних процессов развития мировой цивилизации, а потому имеет меньше расовой энергии для дискретности фрактальных поворотов от одной модели ее развития – к другой. Хотя пример с радикальностью политических изменений в коммунистическом Китае и некоторых других восточных странах, показывает, что уклониться от фрактальной последовательности исторических событий расовой катастрофы мировой истории им тоже не удается. Другое дело, что все-таки огромный опыт существования под властью тысячелетних традиций значительно сглаживает противоречия между культурой и цивилизацией в процессе топологической непрерывности перехода одних представлений о мире – к кардинально другим представлениям.
С точки зрения трех иерархических уровней познания мира, фрактальное смещение границы между рассудком и непосредственным чувственным восприятием – к нижней грани, то есть к влечениям массовой души, предполагает процесс деградации жизни народа, когда его представления о жизни заполняются новейшими знаниями научно-технического проекта развития цивилизации. Так народ превращается в массу, которая полностью лишена каких-то признаков разума, поскольку если в старой модели развития цивилизации функцией народа было сохранение духа традиции, то расовая катастрофа радикально изменяет его дух в процессе того, что получило у Ницше идеи «вечного возвращения». В отличии от других философских идей Ницше, где научный элемент практически «нулевой» (что в полной мере выражает его учение «нигилизм»), в идее «вечного возвращения» появляется новейшая научная интерпретация понимания происхождения мира из хаоса «человеческих» представлений, то есть обломков старых ценностей, которые переоценены и присутствуют некой структурной упорядоченностью своих «обломков». В этом смысле, фрактал как минимальный элемент художественного созерцания мира, который образует все его многообразие, где единое – фрактальный элемент этой связи, и есть непосредственность связи коммуникаций лигаристического союза.
Для образования самостоятельного государственного устройства мало религиозной веры, для этого еще должна быть идея существования нации, которая выражает современный проект мировой цивилизации. Поэтому практически все государства, обладающие хотя бы минимальными национальными ресурсами в наше время, стремятся к освоению космоса, понимая, что будущее мировой цивилизации будет неразрывно взаимосвязано с постепенным освоением космического пространства. И, как в начале формирования метафизического пространства цивилизации монотеистических религий, где основание новой модели медленно формировались в очень узкой политической среде, так и в наше историческое время космически-технологический проект пробивается сквозь инерцию распада торгово-промышленного проекта.
Если возврат назад, к животной непосредственности влечений массовых инстинктов происходит периодически в мировой истории в период расовой катастрофы, то и пробуждение максимально сжатой «пружины» воли к власти высших слоев человеческой психики тоже «возвращается». Так, можно сказать, «циркулирует» человеческая психика: от своей нижней грани, где она соприкасается и даже полностью растворяется в животных влечениях, – до своей верхней грани в разумной действительности отображения метафизического пространства новейших идей развития мировой цивилизации. И если два низших иерархических уровня познания мира контролируются культурой, то высший уровень всегда фрактально непредсказуем, поскольку проявляется в каких-то фрагментах «разрыва» непрерывности топологического развития культуры. Но человеческая психика крайне неустойчива, когда власть разума ослабевает. Отсюда – многочисленные психические болезни в массовом обществе, которые возникают в силу невозможности человеком развить основы своей рациональной психологии, чтобы функционировать как разумный субъект, а не как различные симуляция субъективности.
Возвращаясь к др. греческому культу Аполлона, в котором мировой дух «переплавил» мистериальную энергию первобытных инстинктов культа Диониса, мы полагаем, что возвышение сознания др. грека над земной текучестью непосредственных чувственных ассоциаций было вызвано созерцанием космической жизни, которая воспринималась как единая художественная картина: Вселенной, мира и человека. Это был тот дух расы homo sapiens, который Платон определил, как основу существования мировой цивилизации в качестве иерархического понимания государственной жизни в политике. И именно по отношению к этому духу мы оцениваем наше время как историческое время расовой катастрофы. В это историческое время народы деформируются в неразумные массы, лишенные возможности проявлять свою волю, поскольку в процессе расовой катастрофы эта воля рассеивается в животных влечениях, которые возвращают психические подсознательные импульсы человека от границы: человеческое – животное в сторону, в основном, животного существа. Так заканчивает существование любая модель мировой цивилизации, на активности низших ценностей пролетариата.
В системе коммуникаций лигаристического союза тоже существует определенное братство людей, но оно связано не с семейной психологией, а с братством, которое скорее характеризует сознание человека на поле сражения, когда в его подсознании максимально активизирован инстинкт смерти как энергетическая «пружина» воли. Так, характер равенства в политической конструкции лигаристического союза выражается в максимальной мобилизации разумной воли. Разумная воля в цивилизации, в отличии от воли человека в культуре, где человек всегда определяется в системе ценностей чего-то «человеческого», необходимым образом указывает на что-то «сверхчеловеческое», поскольку проект мировой цивилизации, если он действительно существует, указывает на будущее, которое не может быть постижимо в пределах конечных человеческих представлений. Но, с другой стороны, проект развития мировой цивилизации должен уходить в своих воспоминаниях в глубь веков и тысячелетий, поскольку идеи развития мировой цивилизации проистекают из фрактальной последовательности исторических событий. Их особенность выражается в том, что, обладая определенной мерой подобия, эти события каждый раз характеризуются новизной фрактальной картины мира, то есть художественным созерцания целого. А по существу, речь идет об отображении индивидуального духа человека, действующего в его подсознательном инстинкте смерти, от чего-то вечного, что отображает онтологический поток времени, созерцаемый в художественном восприятии мира как целого. Это была одна из причин, по которой др. греки сознание красоты полагали мерой разумного понимания мира. Понятно, что характер лигаристического союза в рыцарских орденах был другой. Однако и здесь ценности романтического восприятия мира, то есть начало художественного созерцания, демонстрируют разрыв сознания христианской веры с тотальной властью библейских истин Ветхого Завета, то есть здесь происходит глобальный духовный переворот в душе, когда процесс постоянного подражания развитию римской цивилизации прерывается необходимостью строить самостоятельную модель развития цивилизации. Но перед этим, как мы видим, Хлодвиг I принял христианство в V веке за несколько веков до появления отчетливой внутренней конструкции политической модели рыцарских союзов, по существу, начав опыт усвоения ценностей мировой цивилизации из духовного опыта римской культуры, как подобным образом, Петр I поехал в Западную Европу учиться новейшим достижениям цивилизации.
…
Размышляя над возникновением новой модели мировой цивилизации, мы должны понимать, что она всегда есть продолжение старой модели развития, хотя и совершает резкий фрактальный переход к новой идеи существования. Так, понятно, что космически-технологический проект развития цивилизации является продолжением торгово-промышленного проекта. Кардинальное отличие выражается лишь в самой идее существовании человека, когда торгово-промышленный проект закончил свое развитие, перейдя в состояние псевдоцивилизации, поскольку все его социальные связи стали лишь «человеческими», то есть перестали показывать какую-то разумную перспективу его будущего. Например, история Германии проникнута идеей построения великой империи, чей образ в воспоминании римской цивилизации дух нации сохранял в своем расовом подсознании на протяжении всего существования немецкого государства. Подобным образом, торгово-промышленный проект современной псевдоцивилизации, чья идея развития получила свое начало в Англии, необходимым образом должен переходить в другой проект, сохраняя характер топологической непрерывности культуры. Таким образом, в сфере мировой культуры один проект мировой цивилизации непрерывно переходит в другой проект, тогда как в качестве своей идеи развития он всегда обладает дискретностью фрактального перехода: от одних политических сил мировой истории – к другим политическим силам. Это и понятно. Было бы наивно полагать, что человек может заранее предсказать действие своей взаимосвязи с духом мировой истории, поскольку куда «повернет» подсознательный инстинкт смерти заранее предсказать невозможно в судьбе расы homo sapiens. Так, и импульс разумной воли, как следствие подсознательного инстинкта смерти человека, разрезающего, как «волнорез», непосредственность животных влечений, непредсказуемым для конечных представлений абстрактного рассудка. Мы утверждаем, что в основе политической конструкции лигаристического союза существует подсознательная энергия инстинкта смерти человека, которая отображает его коммуникации как коммуникации существования мирового духа истории здесь и теперь. Но только ли человек существует в этом подсознательном инстинкте смерти? Так, психоанализ определяет это психическое состояние «инстинктом», однако в нашем понимании подобное упрощение этого духовного движения человеческой души до определенной меры его научной идентификации, лишь характеризует попытку сведения чего-то «сверхчеловеческого» – к «человеческому».
…
Очевидно, что возврат к ценностям коммунизма в России невозможен уже потому, что это проект старой модели развития мировой цивилизации, торгово-промышленной, тогда как начало нового проекта, космически-технологического, должно иметь принципиально новую идеологию, тем самым дав начало новой духовной организации человека. Не случайно поэтому Маркса выслали в свое время и из Германии, и из Франции, поскольку его идеи не выражали духа развития цивилизации континентальной Европы, которая была слишком глубоко взаимосвязана своим подсознательным расовым опытом с историческим прошлым. Оценивая современное состояние европейской цивилизации, которое, можно сказать, является «нулевым» по отношению к мере разумности ее существования, мы полагаем, что она оказалась «погребена» тем BLITEUM (мусором) массовой культуры псевдоцивилизации, который всегда возникает на месте расовой катастрофы. Парадокс же ситуации состоит в том, что догма о происхождении расового существа homo sapiens от примата демонстрирует не разумность существования человека, а прямо противоположное – отсутствие у человека разума, поскольку разум всегда показывает границу отличия человека от животного в достаточно суровой форме. То, что эта граница была полностью стерта в последние пол века, а вместо нее в политической жизни псевдоцивилизации «выдвинулось» какое-то неразумное человеческое существо, лишь подтверждает ту мысль, что попытка избавиться от первоначальной противоречивости выдающейся идеи неизбежно приводит к обратному, то есть к растворению всей многогранной сложности понимания идеи в чем-то мифологическом, но зато понятного всем на уровне массового сознания.
Возвращаясь к выдающейся идеи Дарвина о происхождении человека от примата, которая, как мы полагаем, уже не нуждается в доказательстве в наше время с точки зрения оценки поведения массового человека в иррациональных структурах современной псевдоцивилизации, – мы видим, что если низшие, массовые слои бессознательного в человеке, полностью ее подтверждают, то высшие слои человеческой психики, в которых формируются основы рациональной психологии, требуют понимания, что чисто материалистических представлений здесь маловато. Маловато по той причине, что действие высших слоев психики описать только в пределах материалистических научных представлений невозможно. Вообще, в современном материалистическом научном понимании мира мы встречаем один характерный момент логических суждений, который характеризует очень сложный пространственный аппарат мысли и крайне примитивное понимание феномена времени. В этой сложнейшей логике пространственного мышления, к которому подключены возможности мощнейших компьютеров, время как бы остановилось. Оно остановилось, поскольку оно практически полностью оказалось сведено к представлению о времени как сложению определенных математических единиц его измерения, хотя в действительности, возвращаясь к пониманию времени у Платона, оно должно быть «образом вечности». Характерной же особенностью фрактальной последовательности исторических событий является то, что время невозможно измерить в историческом событии в принципе, поскольку оно ускользает в метафизическое целое бесконечного множества фрактальных элементов мира, как бы рассеиваясь в отдаленном хаосе произошедших событий прошлого и надвигающихся событий будущего. В результате определенного топологического среза времени, то есть находясь в какой-то конечной системе представлений о мире, время, конечно, обретает определенные характеристики. Оно начинает выполнять функции «обслуживания» пространственного представления, но не более того, тогда как в историческом времени, наоборот, пространство «сминается» в понимании разумной действительности, выступая только по «краям» онтологического потока времени, «сжимаясь» тем больше, чем глубже разумная мысль проникает в прошлое, тем самым высвечивая будущее.
Таким образом, оценивая новый проект развития мировой цивилизации, мы должны понимать, что, с психоаналитической точки зрения, он направлен на то, чтобы активизировать высшие слои человеческой психики, где они неизбежно сталкиваются с энергией сверхчеловеческого духа, начинающего действовать в этот момент в глубинах человеческой души. Собственно, проект развития любой цивилизации существует только тогда, когда имеет в своем основании метафизическое ощущение связи между людьми. Как только это метафизическое ощущение связи исчерпывается, модель развития цивилизации неизбежно переходит в состояние инерции распада псевдоцивилизации. В этом смысле, Ницше и обрушивается на всю историю европейской метафизики, что ее идеи перестали работать в исчезающем проекте развития западноевропейской модели цивилизации, превращаясь в мусор культуры. Попытки же паниковать по поводу «кризиса культуры» не относятся к фрактальным процессам развития цивилизации, поскольку эти «кризисы» неизбежны, когда исчезают одни представления о мире и появляются часто полярно противоположные представления об одном и том же, поскольку подлинные идеи жизни всегда противоречивы и очень многогранны, поворачиваясь то одной стороной своего фрактального содержания, то другой стороной.
…
Как происходит взаимодействие двух принципиально различных проектов развития мировой цивилизации, торгово-промышленного и космически-технологического, можно увидеть в политической модели современного Китая, где эти проекты показывают момент топологической связности культуры, которая всегда стремится залечить «раны» от происходящей расовой катастрофы. Причины, по которым российская история не стала развиваться в этом направлении, следует видеть в том, что европейскому менталитету все-таки более свойственно мужество в переживании фрактальных «разрывов» в развитии внутренних процессов мировой цивилизации, когда перепады от топологической непрерывности культуры – к фрактальным разрывам цивилизации здесь происходят значительно «жестче». Эта «жесткость» обусловлена способностью выражать определенные резкие «углы» фрактальных исторических событий. В этом смысле, мы полагаем, что современная российская политическая система ненадолго выпала из острой геополитической борьбы идей за будущее существование мировой цивилизации. Как только здесь начнут собираться люди, обладающие разумом в новейшей конструкции лигаристического союза, она выйдет в лидеры мировой геополитической борьбы.
Часто приходится слышать, что глобализм крайне негативно влияет на образ жизни народов, разрушая в них традиции и, как следствие, их образ жизни. Но современный глобализм американской массовой культуры уже не несет в себе разумных ценностей цивилизации, а лишь демонстрирует инерцию ее распада в процессах псевдоцивилизации. Подлинная же цивилизация всегда имеет глобальный характер, распространяющий разумные ценности жизни. Отличие глобального характера развития мировой цивилизации от глобализма псевдоцивилизации выражается в том, что цивилизация утверждает между людьми рациональные коммуникации, вкладывая в их жизнь разумный смысл, тогда как псевдоцивилизация лишь заполняет сознание человека различной мифологией представлений о мире, растворяя человека в иррациональных массовых коммуникациях. Мифологический же смысл человеческой жизни лишь отвлекает сознание человека от отсутствия проблемы какого-то разумного смысла в его жизни, когда это отсутствие активности высших слоев психики приводит к тому, что человек как разумное существо постоянно деградирует в структурах псевдоцивилизации. Впрочем, понятно, что для людей, которые живут в пределах тех или иных традиционных представлений о мире, цивилизация и псевдоцивилизация тождественны, поскольку высший иерархический уровень рационального мышления, который всегда обладает противоречивостью понимания различных предметов мысли, должен вызывать естественное раздражение со стороны логики абстрактного рассудка, стремящейся к отсутствию противоречивости мышления. Это вызвано тем, что чисто абстрактная логика, особенно в своем высшем проявлении, научном, решает задачу упрощения той глубины и многогранности великой идеи жизни, которая развивает цивилизацию на определенном историческом промежутке времени. Абстрактная логика «шлифует» границу познания в пределах ресурсов психики: человеческое – животное, создавая достаточный пласт культуры, который определяет те слои человеческой психики, которые постепенно создают основу коммуникаций массового сознания. В результате, многогранность и, главное, противоречивая многозначность первоначального содержания идеи начинает упрощаться: сначала незаметно, а затем, это упрощение начинает приобретать лавинообразный характер, когда обращение рационального вектора познания практически исчезает, а идея переходит в принцип непререкаемой догмы.
…
Вопрос о дальнейшем ходе мировой истории развития цивилизации, мы сводим к перелому эпохи Темных Веков – к эпохе Средневековья, когда какократический политический режим власти должен будет смениться режимом олигархическим, сформированным системой лигаристических союзов. При этом, поскольку в России отсутствует вообще какая-то элементарная разумная адекватность понимания исторических событий, когда все исторические представления – суть мифологические фантазии, то вопрос о строительстве разумных основ государственности здесь является одним из важнейшим. Ведь племенные инстинкты людей, между которыми отсутствует какая-то разумная взаимосвязь, нельзя полагать государственной системой. Для того, чтобы возникли рациональные коммуникации между людьми, у какой-то хотя бы небольшой группы людей должна возникнуть рациональная психология.
Ранее, мы уже показали, что лигаристические союзы и являются этой переломной политической силой мировой истории, которая, сломив племенную дикость человеческой психики, начинает процесс строительства новой мировой цивилизации практически на пустом месте. И действительно, современная политическая российская реальность – это зловещая пустыня по отношению к рациональным коммуникациям мировой цивилизации, где психической нормой является не проявление человеком разумных движений человеческой души, но прямо противоположное, что прячется за почти тотальным подражанием внутренним процессам западноевропейской псевдоцивилизации. И здесь нельзя отождествлять подобное политическое положение дел в современной России с ее политической системой до нашествия большевистской орды, поскольку Российская империя строилась в подражании процессам развития все-таки западноевропейской цивилизации. Российская империя была частью мировой цивилизации, хотя и в большей степени подражательной моделью государственного устройства. После нашествия большевистской орды произошел этот катастрофический разрыв, который характеризируется выпадением из процессов развития мировой цивилизации, сопровождающийся попыткой построения лигаристических союзов как базы развития ее новой модели, которая закончилась неудачей вместе с распадом СССР. И, к сожалению, этот распад характеризовался по существу нашествием новой человеческой орды, перестроечной. Но мы бы не стали осуждать людей какократического политического режима власти, как в России, так и на всем постсоветском пространстве, и предъявлять им какие-то политические претензии, поскольку если самостоятельного разума не было в историческом прошлом, то откуда ему взяться? Ведь весь наш фундаментальный труд и направлен на то, чтобы доказать, что разумная психология человека вырабатывается в системе лигаристических союзов, которые от начала возникновения самостоятельных основ цивилизации – до момента ее исчезновения выражают власть разумных коммуникаций между людьми. Например, понимание пограничного положения западноевропейской цивилизации по территории Польши, где рыцарство во многом возникает под влиянием Тевтонского ордена, выражается в том, что все-таки дух рыцарских орденов заложил здесь какие-то элементы именно западноевропейской цивилизации, что доказывает, в частности, участие польских рыцарей в крестовых походах.
Предрассудки, которые мешают понимать реальное положение дел в современном развитии мировой цивилизации, обусловлены тем, что процесс функционирования ее торгово-промышленной модели пока еще не рухнул, хотя и демонстрирует катастрофические тенденции к распаду. Этим, в частности, объясняется и тот факт, что какократический политический режим в современной России оценивается как «олигархический». Ведь все эти неразумные люди, разграбившие собственность СССР, являются непосредственными участниками торгово-промышленного проекта современной псевдоцивилизации, а потому их вполне устраивает мифология представлений о том, что они – «олигархия», а не какократия. Они встроены в процессы современной западноевропейской псевдоцивилизации, вполне комфортно себя в ней чувствуя.
…
Если мы применим метод фрактального анализа событий мировой истории, то поймем, что подобие процессов формирования лигаристических союзов имеет некоторые общие признаки. Первый признак выражается в том, что лигаристический союз возникает в племенной среде людей, в которой практически полностью отсутствует пространство существования разумного человека. И не важно, с использованием какой массовой идеологии ликвидирована основа рациональной психологии, как класс «буржуазии», если мы рассматриваем коммунистическую идеологию, или с позиции какой-то другой идеологии, главное, что происходит катастрофический уровень понижения качества человека как разумного существа. Понятно, что этот очевидный факт практически полной ликвидации разумного человека должен чем-то компенсироваться. И он компенсируется мистическими событиями новой веры: «чудесами» проявления божественной воли различных исцелений человека от болезней в начале становления христианской цивилизации, или магией могущества технического прогресса после нашествия большевистской орды на развалинах Российской империи в среде пролетарских племен. Второй признак исторической необходимости возникновения лигаристического союза характеризуется задачей воздействия на вышедшие из-под всякого контроля цивилизации активности животных инстинктов человека, поскольку многовековые традиции очень сильно подорваны, или работают по самому минимуму. Понятно, что традиция – это то лучшее, что человек сохраняет в своей памяти, но что делать, если традиции постепенно перестают выражать разумный смысл его существования? Таким образом, лигаристический союз возникает для того, чтобы произвести постепенный переход: от многовековой традиции – к новой традиции, которая характеризуется неизбежностью возникновения новой модели мировой цивилизации именно потому, что разумные начала человеческой души требуют этой перестройки, хотя часто рассудок человека и непосредственные чувства сопротивляются этому. Таким образом, противоречия между культурой и цивилизацией разрешаются именно в лигаристическом союзе как движущей исторической силе строительства новой модели цивилизации. Вообще, в энергии лигаристического союза необходимым образом присутствует что-то сверхчеловеческое в том смысле, что разум формируется в нем практически из ничего, поскольку на первый взгляд ему не от куда появиться в этой племенной среде людей, в которых животное существо психики определяет их весь образ жизни. То, что это незаметно в мифологических ценностях псевдоцивилизации, объясняется тем, что большинство людей отождествляют рассудок и разум, хотя между ними существует настоящая ницшеанская пропасть, когда человеческий рассудок обусловлен подсознательным инстинктом самосохранения человека, а разум существует вне его. Можно сказать, что разумом человека движет подсознательный инстинкт памяти предков, то есть расовое бессознательное духа метафизической природы homo sapiens. Поэтому какого бы уровня высоких технологий не достигала современная псевдоцивилизации, последнее слово в человеке в сознании ценностей остается не за разумом, а за его животными влечениями. Третьим, важнейшим признаком лигаристического союза является его сугубо мужской характер, поскольку в процессах псевдоцивилизации человек подсознательно возвращается к нравам матриархата в силу того, что если у человека отсутствует рациональная психология, то в нем неизбежно начинается активизация иррациональных движений психики. И как он не пытается систематизировать все, что видит и осознает, отсутствие понимания мира как целого характеризует отсутствие разумного понимания. Дело здесь, конечно, не в попытках ограничить женщину в каких-то правах, а в том, чтобы начать движение организации человеческой психики назад, к ее духовной основе, поскольку в среде животных инстинктов, устанавливающих свою власть в человеке после расовой катастрофы, позиции духовной энергии души практически утрачены. Но абстрактный научный рассудок в наше время идет дальше. Он вообще упразднил понятие «душа», используя лишь физиологическое понятие «психика», поскольку в представлениях о материалистическом мире не предусмотрено место метафизической действительности духа мировой истории. Поэтому в системе лигаристических союзов собираются индивидуумы, которые способны вырабатывать духовные импульсы из глубин высшей психики, когда вокруг доминируют животные инстинкты племени. Понятно, что высшая психическая активность подсознания вступает в конфликт с животными влечениями, устанавливая над ними контроль в импульсах воли к власти. Собственно, разумная воля и есть основание цивилизации, которая постоянно производит насилие над животными влечениями человека. Четвертым признаком лигаристического союза является его военизированная организация, поскольку, как ранее было уже замечено, лишь войско и церковь (по Фрейду) являются не массовыми, а расовыми коммуникациями между людьми, где присутствует разумный дух истории процессов развития мировой цивилизации. При этом мы должны понимать, что духовная взаимосвязь индивидов в лигаристическом союзе пронизывает всю историю определённой модели мировой цивилизации от начала – до конца, поскольку фрактальные узлы цивилизации, которые Гегель определяет в последовательности: Темные Века – Средневековье – Возрождение и так далее, характеризуются именно той духовной организацией души, которая, первоначально, возникает в коммуникационной системе лигаристического союза. Пятым, одним из важнейших признаков лигаристического союза, является его иерархический принцип, когда между его индивидами устанавливается не непосредственность человеческих чувств в качестве коммуникаций, а, наоборот, суровая граница по отношению к возможности их проявлений, что, собственно, и характеризует начало возникновения аристократии в любом народе и в любую историческую эпоху. Ведь принцип иерархии выражает ту идею, что полноценный человек должен черпать свою энергию воли в качестве сопричастности какому-то разумному существованию, а не из массовых инстинктов, когда невозможность выражения непосредственности чувств вызвана именно позицией разума, которая выражает меру суровости этой метафизической границы. В демократической же системе ценностей современной псевдоцивилизации существует все наоборот. В ней именно максимальная непосредственность человеческих чувств плюс огромные технические возможности массовых коммуникаций выражают взаимосвязь между людьми, которая, конечно, диаметрально противоположна коммуникационной системе лигаристического союза. Основой иерархии пространства существования лигаристического союза является не пустое высокомерие, за которое демократы всегда критиковали аристократию, а необходимость на первый план в коммуникациях между людьми ставить разум, а не человеческий рассудок или непосредственные чувства, то есть развивать основы цивилизации. А разумное существует только тогда, когда человеческое существо является не частью племени или какой-то человеческой массы, а частью того метафизического существа расы homo sapiens, о котором, собственно, мы не знаем ничего. У нас, конечно, есть догма научной эволюционной теории происхождения расы homo sapiens, но чистый материализм, указывающий на мозг как на родство человека и примата, не учитывает тот факт, что разум существует во времени, в первую очередь, а в пространстве только во втором. Поэтому полагать, что человеческий мозг является «разумом» – все это из сферы современной мифологи эпохи Темных Веков, хотя, конечно, с позиции абстрактных представлений науки иначе не может быть. Попытка представлять себе «разумное» как действие некоего универсального компьютера, существующего в мозге человека, все-таки следует относить к архаике представлений английского эмпиризма философии, где «разумное» есть не более, чем исключительно научно абстрактное понимание предмета. Разум во времени есть не механика какой-то абстрактной научной схемы, а метафизическое поле, имеющее фрактальную природу действия подсознательной памяти, где высшие свойства памяти, в отличии от опыта памяти человеческой жизни, всегда содержат определенный сверхчеловеческий потенциал, содержащей разум как некую метафизическую «свертку». Так, в действии разума должны участвовать высшие центры подсознания, поскольку только они способны аккумулировать фрактальную взаимосвязь с великими идеями прошлого, сделав их действительностью настоящего. С другой стороны, конечно, с чисто научной точки зрения, нельзя отрицать, что человеческий мозг – это универсальный компьютер. Другими словами, нельзя отрицать минимальный опыт существования разума в современные Темные Века псевдоцивилизации, который опирается на научное знание.
…
В силу фрактальной последовательности исторических событий, современная псевдоцивилизация должна перейти от эпохи Темных Веков – к эпохе раннего Средневековья, растворившись в новейших рациональных связях новой модели мировой цивилизации, где центрами лигаристических союзов должны быть национальные силы народов, объединенные не массовыми инстинктами людей, а задачей строительства принципиально нового проекта цивилизации. В качестве начала этого процесса мы рассматриваем, в первую очередь, бывшее пространство существования соц. лагеря, где погружение в Темные Века, с одной стороны, характеризует глубокий фрактальный разрыв с историческим прошлым как необходимость строительства новой модели цивилизации, а с другой, все-таки потенциальное наличие новейших исторических политических сил, которые способны первыми построить лигаристические союзы как историческую базу этой модели. Понятно, что здесь не может быть и речи о каком-то возврате к СССР, поскольку государственность этой модели почти полностью строилась на массовых инстинктах людей, где разумная индивидуальность исключалась как историческая действительность. Но и полагать какой-то ценностью национальный индивидуализм на примере фашизма, мы также не можем. Фашизм, как политическое явление, есть не начало новой модели мировой цивилизации, а конец старой модели ее развития, поскольку победа во Второй Мировой Войне утверждает смещение процессов развития мировой цивилизации в сторону России. Собственно, потому в русском менталитете так слабо развиты торгово-промышленное сознание, что космически-технологический проект требует направления сознания не на конечные цели прагматичного рассудка, а на определенную человеческую жертвенность во имя великого будущего, что, собственно, относится уже к разумной исторической действительности.
Гл.9. Космически-технологический проект новой цивилизации
Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели.
Циолковский
Мы начинаем последнюю главу нашего труда с этой глубокой мысли Циолковского, которая отчетливо формулирует фрактальный переход мировой цивилизации от ее исторического прошлого: Земля – историческая «колыбель» разума, к ее историческому будущему – космосу. В этом новом проекте развития мировой цивилизации, как мы утверждаем, практически все нации мира находятся в противоречии с теми массовыми ценностями, которые им навязывает современная псевдоцивилизация в качестве идеологии либеральных ценностей как опоры умирающего торгово-промышленного проекта развития цивилизации. Так, нация – это мыслящая элита народа, среда людей, обладающая разумом, а потому способная создавать новейшие достижения цивилизации и менять государственную модель в соответствие с исторической необходимостью. Жертву для строительства новой модели мировой цивилизации должны принести все нации мира, поскольку выход из состояния забвения разума, который мы наблюдаем в современном массовом обществе, будет стремительно набирать обороты в недалеком будущем.
Учитывая, что начало формирования космически-технологического проекта новой модели развития мировой цивилизации, по существу, оказалось в наибольшей степени захвачено расовым бессознательным homo sapiens именно русским национальным духом, то и наибольшие человеческие потери в начальных элементах его формирования понесла именно она. В этом смысле, мы замечаем фрактальное подобие судьбы евреев в начале становления христианской цивилизации и русских – в наше время в том, что, как римляне во многом ненавидели евреев в их упорстве изоляции от римской цивилизации в вере в своего Бога, так и русских ненавидят многие западные европейцы – в их упорном противопоставлении своей национальной судьбы – судьбе западноевропейской цивилизации. Но ранее мы уже показали, что, с точки зрения объективного исторического разума, дело не в самом характере евреев и русских, а том, что в начале становления какой-то новой модели мировой цивилизации всегда оказывается какой-то один народ, который в силу определенных исторических причин должен внести в судьбу мировой цивилизации нечто кардинально новое, что резко разрушает сложившиеся представления о мире. И когда мы почти каждый день встречаем многочисленные попытки западноевропейской политической машины массовой культуры – винить в чем-то Россию и русских, то понимаем, что здесь явно что-то не то. Так, есть причина, по которой русские никогда не стремились к той «свободе», на основе которой формировалась западноевропейская историческая культура. Западноевропейская культура, с точки зрения интуиции новой модели мировой цивилизации, всегда для русских была слишком «земной», слишком «человеческой». Понятно, что западноевропейские путешественники, такие как Астольф де Кюстин, описывающие безнадежный мрак русской жизни, оценивали ее нравы и государственное устройство с позиции самостоятельной модели цивилизации, западноевропейской, которая прошла определенный исторический путь развития и который начался с истории существования лигаристических союзов рыцарских орденов. В русской истории этого опыта не было. Он начал формироваться только после событий Второй Мировой Войны, когда духовные ресурсы расы homo sapiens, то есть глубинные подсознательные высшие слои психики в человеке, пришли в максимальную активность для формирования пространства новой модели мировой цивилизации как необходимости технологической и политической подготовки к этой войне в сталинском политическом режиме. Но мы категорически отрицаем попытки видеть в сталинском режиме власти прообраз будущего лигаристического союза В качестве нашего аргумента можно привести диалог Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря 1931 г, где на попытку писателя сделать историческую параллель между Сталиным и Петром I, первый, отверг ее, заявив, что он последователь Ленина. И объяснение Сталина вполне соответствует идеологии культуры пролетариата. Так, если Петр I строил государство, опираясь на помещиков и дворян, то советская власть – на рабочих и крестьян, то есть, в нашем понимании, Петр I ориентировался на необходимость существования государственной системы, в которой присутствует элементарная иерархия, пусть даже самая примитивная, тогда как пролетарская идеология была ориентирована на человеческую массу как на единую «семью», имеющую «отца», великого вождя. Поэтому мы полагаем, что между режимом большевизма и политической системой советской власти после Второй Мировой Войны, существует огромная дистанция, которая, в первом случае, характеризует интернационализм национальных анклавов различных народов, который фрактально подобен движению германских орд на развалинах Римской империи, а во втором случае, определяет ощущение нового духа мировой цивилизации, который должен заложить начала новейшей политической конструкции лигаристического союза нашего времени. Другое дело, что коммунистическая идеология как идеология исключительно низших ценностей жизни, не могла быть основой существования лигаристического союза, поскольку была практически полностью построена на грубом материализме представлений о мире. Мы же убеждены, что человеческие массы в принципе не могут быть строителями цивилизации, они могут быть только ее гробовщиками, что и характеризует, в частности, движение германских орд на развалинах Римской империи, или орд большевистских – на развалинах Российской империи. Собственно, по этой причине и современное массовое западноевропейское общество является концом существования западноевропейской цивилизации, которая стремительно демонстрирует признаки псевдоцивилизации, то есть феномен исчезновения активности разумных людей в ее политических структурах. Ведь человеческие массы способны развивать различную культуру, но не цивилизацию, поскольку для развития основ цивилизации необходима отчетливость рациональной психологии человека, ориентированной на какие-то высшие ценности жизни, где чувство долга перед этими ценностями превышает ценность человеческой жизни.
…
Почему человек Темных Веков не видит окружающего его варварства в России? Причины необходимо искать в характере веры, который определяет его сознание и образ жизни. Так, христианин в Темные Века искренне верил в Бога, когда идея его существования была свежей, бесконечно полной и, главное, показывала впереди какую-то светлую дорогу будущего. Аналогичным образом, и современный человек, попадая в это фрактальное подобие «церкви» массовой культуры, то есть систему массового образования, верит, что если он обладает огромной информацией знаний о мире, то этого достаточно, чтобы иметь разумное понимание мира. То, что мир чисто материалистических представлений о реальности является мифологическим в силу ограниченности непосредственных чувственных восприятий и возможностей абстрактного научного рассудка, массовое сознание постигнуть не может. Ведь массовое сознание верит в реальность только того, что, первоначально, должно существовать в этой непосредственности чувственных ассоциаций. Метафизический мир для массового сознания не существует, поскольку оно целиком и полностью обусловлено животным инстинктом самосохранения, то есть существует за пределами разума. А поскольку массовое сознание в последние десятилетия проникло практически во все сферы человеческой жизни, и даже научная среда стала жертвой этой активности низшей человеческой психики, то присутствие цивилизации в жизни человека практически исчезло. Конечно, научный прогресс, наоборот, набирает обороты, но научный прогресс, если он не имеет в своем основании какой-то разумной теоретической основы фундаментальной науки, есть что-то стихийное, движение абстрактного научного рассудка в огромном информационном потоке, который, как кажется этому абстрактному рассудку, и есть «мир». То, что это не сам мир, а лишь представление о нем, абстракция мысли не может постигнуть по той причине, что в чистой абстракции, в отличии от разумной мысли, отсутствует взаимосвязь с подсознательными высшими центрами человеческой психики, в которых отображается расовое бессознательное homo sapiens как метафизического существа. Это существо хранит в слоях высшей психики весь исторический опыт мировой цивилизации в качестве фрактальной последовательности исторических событий. Чистая же абстракция мысли, особенно, конечно, в ее наиболее полноценной части, научной логике, способна развиваться только в топологической последовательности представлений культуры, в данном случае, научной, не нарушая их противоречивости.
Возвращаясь к необходимости осмысления национальной идеи, которая проводит суровую границу с теми племенными силами, которые доминируют в Темных Веках мировой истории, мы должны понимать, что национальное, в отличии от народного, должно быть весомым вкладом в судьбу мировой цивилизации в качестве каких-то новых идей ее развития. Так, по судьбе многих народов, чьи национальные силы постепенно втягиваются в судьбу мировой цивилизации, можно видеть эти авангардные идеи ее развития. Например, национальные силы в Италии дают нам пример великой эпохи Возрождения, с ее художниками, поэтами, скульпторами и политическими деятелями, Испания – примеры великих географических открытий, Англии – построение торгово-промышленной модели цивилизации, которая доминирует, правда, уже из последних сил во всем мире в наше время. Мы полагаем, что судьба русской нации, в этом смысле, должна выражаться в строительстве новой модели мировой цивилизации, космически-технологической. Национальные силы должны, первоначально, отделиться в лигаристических союзах от этих племенных масс, которые, по существу, демонстрируют процесс вырождения населения России в Темные Века нашего времени, хотя, мы полагаем, что этот процесс протекает везде в мире, в той или иной степени. Вообще, национальное, в отличии от народного, является тем, что касается всех разумных людей на Земле, открывая путь к историческому развитию мировой цивилизации. Так, ценности эпохи Возрождения относились ко всем разумным людям в мировой цивилизации, как и существование торгово-промышленного проекта, возникшего в Англии. Но великие идеи имеют особенность становиться мифологией представлений, когда отрабатывают свой исторический строк. В конце своего существования в культуре великие идеи становятся догмами представлений, которые мешают дальнейшему развитию мировой цивилизации.
В пространстве существования лигаристического союза речь идет о возвращении какой-то полноценности человеческой психики, с точки зрения наличия в ней рациональной психологии, то есть построения традиции, в которой бы присутствовало существование человека как разумного существа. При этом, мы должны понимать, что, в отличии от ценностей культуры, которые всегда стремятся исключить предшествующую ей культуру представлений тотально, как, например, это произошло с идеями Просвещения по отношению к религиозным ценностям монотеизма, или идеями монотеизма – по отношению к ценностям язычества, ценности цивилизации действуют по-другому. Для идей цивилизации очень важно понимание того, что кажется, в первый момент, полностью противоречащим другу, как, например, в наше историческое время: стремительный рост научно-технического прогресса и полное забвение разума в человеческой душе. И если культура, как мы видим, существует для всех, то цивилизация в первый момент утверждения своих начальных элементов – только для самых мужественных людей, которые чаще всего в полном одиночестве, или в очень узком кругу, развивают новейшие идеи ее существования. В контексте ценностей лигаристического союза мы категорически должны забыть о слове «свобода», поскольку культ свободы возник из сознания рабов, которым ее катастрофически не хватало, тогда как разумный человек свободен от природы. Для формирования лиагаристического союза на первом плане стоит сознание высшего долга, превышающего ценность человеческой жизни.
Размышляя над цитатой Циолковского, которая точно передает фрактальный перелом новейших событий мировой истории: от одной модели мировой цивилизации – к другой модели, мы должны понимать, что «колыбель» человеческой цивилизации – Земля как что-то «земное», должно остаться в прошлом. Собственно, новая модель мировой цивилизации в мировой истории всегда формировалась как что-то неземное, противопоставляемое «земному». Но что значит, космос, не в материалистическом понимании бесконечной материи Вселенной, а в метафизическом смысле происхождения человека и мира? Используя метод фрактального анализа последовательности исторических событий, когда сознание откровения божественной силы, сотворивший мир и человека, возникло в религии монотеизма в глубинах высшей подсознательной памяти человека, можно предположить, что и происхождение разума имеет метафизику происхождения, связанную с космосом, отображающуюся в расовой памяти высшей человеческой психики.
Понятно, что различные модели мировой цивилизации переходят друг в друга в процессе расовой катастрофы, то есть когда один проект исчерпывается, то другой только начинается. Здесь возникают топологические феномены культуры, когда, например, Китай встроился в торгово-промышленный проект псевдоцивилизации с коммунистической идеологией. Здесь мы должны понимать, что дело не в коммунистической идеологии, а в интуитивной попытке построить первыми политическую модель лигаристического союза, чтобы стать мировым политическим лидером. Однако мы утверждаем, что все-таки первые лигаристические союзы возникнут на территории России, поскольку китайская культура, хотя и имеет многотысячелетнюю историю, всегда находилась на периферии мировой цивилизации, существуя в замкнутом пространстве своей семейной психологии единой народной жизни. Кроме того, умение торговать было достаточно развито в китайской истории, а потому современный Китай так гармонично вписался в современный торгово-промышленный проект цивилизации, который с позиции объективного исторического разума является в наше время уже системой функционирования псевдоцивилизации. Здесь следует заметить, что подражательная политическая система Российской империи, в основном, ориентировалась на немецкий государственный и культурный опыт, проникнутый на уровне высших слоев подсознательной памяти опытом существования Римской империи, где главный инструмент в строительстве цивилизации была дисциплина духа, определяющая единство именно духовного пространства цивилизации. Воинский дух, как прерогативу великой цивилизации, в основании торгово-промышленного проекта английской империи мы не обнаруживаем. Как известно, попытка построения Третьего Рейха в фашистской Германии, была этой последней попыткой видеть в основании империи – дух, а не материю. Однако столкновение этого духа с полем существования формирования новой модели мировой цивилизации на политическом пространстве СССР привело к тому, что именно мировой дух, существовавший как эпицентр строительства мировой цивилизации в Западной Европе, переместился на территорию СССР, дав начало новой ее модели, космически-технологической. Под мировым духом мы здесь понимаем высшую подсознательную память, действующую в расовом существе человека как разумные импульсы воли, то есть как методическую волю к строительству мировой цивилизации. Поэтому социалистический лагерь, именно «лагерь», поскольку советские вожди понимали, что речь идет не о разумном государстве, а о человеческих племенах, стал начальной точкой становления новой модели цивилизации, космически-технологической.
Когда мы размышляем над новой моделью мировой цивилизации, то должны, в первую очередь, понимать, что речь идет о каком-то духовном единстве людей, строителей ее новой модели. Причем, самым сложным моментом в строительстве новой модели мировой цивилизации является – переломить неразумность человеческой души в сторону рациональной психологии. В противном случае, все действия людей будут подражательными, ориентированными на те политические процессы, где, как им кажется, существует что-то разумное.
…
Почему цивилизация развивается во фрактальной последовательности дискретных исторических событий, а культура развивается топологически непрерывно? Мы полагаем, что дело в том, что фрактальная связь отображает активность высших центров человеческой психики, которые вступают в противоречие с человеческими представлениями, когда те перестают отображать в своем содержании разумный смысл существования человека. Высшая психика человека, в отличии от его психики низшей, взаимосвязана с влиянием расовой памяти, наблюдая за действием которой, вероятно, Платон строил свою теорию анамнезиса. И если бессознательные воспоминания в аналитической теории Фрейда выражают психофизиологический характер действия массового бессознательного человека, то расовый характер бессознательного, как существа homo sapiens, протекает в том, что Платон определял, как мир идей. Здесь мы должны понимать, что, если массовое бессознательное определяется границей культуры, которая ограничивает животные влечения человека какой-то социальной нормой поведения, то разумный мир идей протекает за пределами человеческого. Этот мир действительно «сверхчеловеческий» в том смысле, что он направлен на разумное познание мира, где всегда есть новые идеи, когда топологическая непрерывность определенной культуры представлений сминается энергией разумной воли, которая накапливается, структурируется и выливается в разумную действительность.
…
Какой будет характер Средних Веков, который должен установиться после Темных Веков исторического безвременья? Он должен быть фрактально подобен предшествующим историческим эпохам, когда глобализм современной псевдоцивилизации исчезнет, поскольку неразумная политическая система мира обречена во фрактальных событиях мировой истории. Нарастающий хаос социально-политической системы массового общества, характеризующий современную систему глобализма, ликвидирует проект торгово-промышленной модели, поскольку в этом проекте уже нет разумных людей, которые способны каким-то образом строить будущее мировой цивилизации. Эти люди способны только цепляться за разваливающуюся систему, накачивая все более плотной интенсивностью примитивных представлений массовое сознание, которое никогда не было основой существования цивилизации. Основой существования мировой цивилизации всегда была только система рациональных коммуникаций между людьми, а она исчезла в современной политической системе западноевропейского массового общества. Другие же народы мира, игнорируя свои национальные интересы, подражают этой массовой системе коммуникаций. По-видимому, политические силы мировых наций, которые оказались в полной изоляции в массовом обществе во всем мире, находясь в противоречии с иррациональной массовой культурой, в будущем образуют эти начальные очаги ее новой модели. Ведь мировую цивилизацию в истории создали и развили люди, обладающие разумом. Абстрактный же рассудок всегда ограничен теми представлениями, которые сложились в определенной исторической культуре, не в состоянии выйти за их пределы, в отличии от разума, поскольку не способны воспринимать противоречивое явление мира. Ограниченность абстрактного рассудка представлением вызвана тем, что он существует в прямой проекции непосредственного чувственного восприятия, а оно, в свою очередь, характеризуется непрерывностью взаимосвязи инстинкта самосохранения человека, как биологического существа, и его способностью абстрактного мышления. Здесь в полной мере действует власть культуры. Фрактальный характер же мысли, отображающий историческую действительность мировой цивилизации, всегда имеет дискретный принцип по той причине, что формируется из высших слоев психики. Он связан с подсознательной расовой памятью, которая всегда осуществляет разрыв с инстинктом самосохранения человека. Однако этот разрыв, являющийся предпосылкой для появления какой-то новой выдающейся идеи, нельзя путать с состоянием фанатичной веры, которое характеризует восстание рабов в мировой истории. Последнее, есть явление коммуникаций массовых инстинктов людей, которые не выражают действие разумной индивидуальности в мировой истории, поскольку отрицают высшие ценности цивилизации, ориентируясь на что-то самое простое в понимании, что доступно для массового сознания. Эти массовые инстинкты, проистекая из потребности преодолеть что-то рабское в душе, неизбежно разрушает связи цивилизации, расчищая место новой культуры.
В недалеком прошлом развитие цивилизации опиралось на новейшие идеи фундаментальной науки и великие произведения искусства, то есть на те разумные идеи, которые, собственно, и являются основанием цивилизации. Здесь мы находим фрактальное подобие исторических событий, когда Римская империя при Константине Великом прекратила гонение на христиан, а сам император стал покровителем церкви, тем самым дав начало раннему христианству, которое стало постепенно расширять свое влияние в языческом мире. Так, ценности абстрактного рассудка, обоснованного ценностями научно-технического прогресса, заняли место во фрактальной системе исторических координат истин библейского учения, создав систему представлений культуры, где все, что не вписывается в эту систему, объявляется ложным, и, вообще, враждебным для человека. Тем самым, как поздняя Римская империя создала историческую предпосылку для возникновения новой модели мировой цивилизации, христианской, так и западноевропейская история создала в развитии своего торгово-промышленного проекта предпосылку для новой ее модели, космически-технологической. И как германские племена, взяв за основу духовное единство граждан поздней Римской империи, стали строить принципиально новую модель цивилизации, уже рассматривая христианство не как равноправное в пантеоне языческих богов, а как коммуникационную основу лигаристических союзов, так и советские племена ощутили себя эпицентром развития новой модели мировой цивилизации. Но без возникновения и утверждения лигаристических союзов новой модели цивилизации не построить. К тому же, если на первой стадии формирования новой модели мировой цивилизации ее элементы утверждаются насильно, как это происходило в среде языческих племен Западной Европы и племен социалистического лагеря, то в момент формирования лигаристических союзов все-таки речь идет о другом. В этот момент новая вера уже достаточно проникла в массовое сознание и даже укрепилась в нем различными ортодоксальными представлениями, как это было в раннем христианстве в утверждении библейских истин или в современном научном материализме в наше время. Речь здесь не идет о том, чтобы произвести насилие над какой-то верой человека, а о том, чтобы заложить начала новой цивилизации как систему рациональных коммуникаций. Задача цивилизации состоит в том, чтобы построить рациональную коммуникационную систему между людьми вместо массовых коммуникаций.
…
Основная причина противоречий между массовыми и национальными ценностями выражается в кардинально различной ориентации сознания. В первом случае, сознание человека ориентировано на то, что безразлично относится к расовому бессознательному, во втором случае, наоборот, проистекает из него, выражая стремление к высшим ценностям. Расовое бессознательное homo sapiens – это тот ресурс подсознательной памяти человека, из которой возникают новые идеи развития мировой цивилизации. При этом, необходимо понимать, что догматическое представление о том, что цивилизации – это исключительно научно-технический прогресс, является ложным, по существу. Цивилизация есть комплекс целого: великих произведений искусства, научных идей и политических событий, где присутствует авангардный дух мировой истории. Можно сказать, что мировая цивилизация – это совокупность высших ценностей исторического прошлого, в которых существует авангардный комплекс идей, указывающих на отдаленное будущее. Низшая же культура, то есть массовая культура, всегда выражает момент превращения какой-то великой идеи в догму и, как следствие, мифологию представлений чего-то непосредственно используемого в быту человека: истин монотеистической религии или истин научно-технического прогресса. Например, великие научные идеи, начиная с ХVII и заканчивая первой половиной ХХ века, за счет появления и влияния которых существовала западноевропейская цивилизация, в пролетарской культуре массового сознания воспринимались уже как что-то мифологическое, во что нужно было верить на уровне технологического «чуда»: лампочки Ильича или колхозного трактора.
Когда мы рассуждаем о возникновение новых лигаристических союзов, которые дадут начало мировой цивилизации, то одним из главных моментов исторической необходимости их возникновения полагаем неизбежность восстановления позиций разума, которые утрачены в современной псевдоцивилизации, где целиком и полностью доминирует абстрактный рассудок. Главным аргументом здесь является отсутствие каких-то разумных идей развития цивилизации в западноевропейской мысли, поскольку она стала полностью абстрактной, то есть не касается высшей психики человека. С другой стороны, эта логика, как абстрактное мышление, вполне полноценна, влияя, например, на российскую интеллектуальную мысль, которая так и не вышла из своего «детского сада» понимания событий мировой истории. Она находится пока еще в детской «колыбели» земных представлений, по меткому замечанию Циолковского, этого одного из великих идеологов возникновения космически-технологического проекта новой цивилизации в истории России. Собственно, к высшим ценностям в новейшей российской истории мы только и можем отнести: выход первого человека в космос и победу в Великой Отечественной Войне, поскольку первое указывает на идею новой цивилизации, а второе – на перемещение эпицентра мировых исторических событий с территории Западной Европы – на территорию России. Второе, мы оцениваем, как высшую ценность, поскольку здесь в полной мере проявилась суровость духа мировой истории, где расовый подсознательный инстинкт смерти человека связал эти разрозненные племена народов после нашествия большевистской орды во что-то целое. Подобным образом, как мы ранее уже рассуждали в русле фрактальной последовательности исторических событий, после нашествия дорийских орд на территории Древней Греции возникли спартанские союзы. Понятно, что возникновение этих лигаристических союзов – не заслуга дорийских орд, а наоборот, политическое усилие, направленное против последствий этого нашествия. Аналогичным образом, и лигаристические союзы, которые должны возникнуть в России и не только в ней, должны ликвидировать разрушительные последствия расовой катастрофы. Это и есть новый тип интернационализма, который характеризует единство мировых наций по отношению к высшим ценностям мировой истории. Понятно, что этот тип интернационализма противоположен не только коммунистическим идеям, но и всей той мифологии ценностей «равенства, братства и свободы», которая стала приговором рациональной психологии в европейском мире.
Интернационализм в духе лигаристических союзов не имеет ничего общего ни с фашистской идеологией, ни с коммунистической идеологией, поскольку эти идеологии возникли в пределах старой модели цивилизации, являясь в наше время лишь мифологией представлений ценностей жизни. Судьбу мировой цивилизации способны менять лишь идеи, которые захватывают разумную психологию человека, то есть авангардные силы мировых народов, которые суть их национальная элита. Так, разумное всегда существует впереди массового сознания, которое «подтягивается» к новым идеям только тогда, когда они становятся безопасными для жизни, то есть переходят из процессов цивилизации – в ценности культуры. Но безопасная идея – это уже не идея, а представление, которое доступно для повседневного пользования, становясь человеческим бытом.
Одной из главных причин исторической неизбежности возникновения новой модели мировой цивилизации, космически-технологической, является понимание, что ответ на происхождение человека и мира разум должен искать в космосе, а не на Земле. Так, можно принять гипотезу Дарвина о биологическом происхождении человека от примата, однако не путем эволюции, а каким-то другим методом. Гадать здесь не имеет смысла, поскольку в этом вопросе должна разобраться фундаментальная наука, отбрасывая привычные представления о существовании человека и известные догмы о сущности разума. В наше же время Темных Веков, которое существует в полном мраке мифологических представлений о мире и человеке, разумное понимание приходится собирать по крупицам, складывая его из отдельных элементов как мозаику новой фрактальной картины миры, возвращаясь постоянно к прошлому, чтобы иметь возможность заглядывать в будущее. Вообще, если не возвращаться постоянно к прошлому, то есть не понимать разумного хода исторических событий мировой истории, мы никогда не поймем будущего.
Ясно, что интернационализм в духе лигаристических союзов, который должен связать рационально мыслящие элиты наций народов, оказавшихся лишними в иррациональной массовой культуре, характеризует политическую модель мировой цивилизации, которая должна сконцентрировать экономические и человеческие ресурсы для более интенсивного изучения космоса. И процесс этот уже идет в наше время, но очень вяло, на остаточном экономическом принципе, поскольку для его интенсивного развития мешает инерция медленного распада торгово-технологической модели цивилизации. С другой стороны, так, собственно, всегда происходил процесс развития кардинально новой модели мировой цивилизации, где какие-то новые политические силы подхватывали эстафету развития цивилизации ее старой модели, когда она разваливалась, то есть, по существу, изменялась ее фрактальная структура. И если проект развития умирающей античной цивилизации подхватили романские и германские племена народов, то новый проект мировой цивилизации должны подхватить народы, разгромленные после нашествия большевистской орды, но получившие «прививку» нового проекта мировой цивилизации после Великой Отечественной Войны.
…
Для нас принципиальным моментом является понимание, что Российская империя была частью мировой цивилизации, тогда как после нашествия большевистской орды ее территории погрузились в варварство, вплоть до Второй Мировой Войны. Здесь, с одной стороны, мы указываем на фрактальную последовательность исторических событий, подобием которого является нашествие дорийской орды на эгейскую цивилизацию, или разгром ордами гуннов и вандалов Римской империи. Подобное сравнение мы объясняем тем, что петровский проект империи строился как подражание государственному устройству западноевропейской цивилизации, тогда как процесс подражания, начавшийся после 91-го года характеризуется уже не подражанием цивилизации, а движением в арьергарде процессов псевдоцивилизации. Так, ликвидация узкого слоя дворянства, духовенства и просвещенного купечества после 1917 года, активизировала люмпенские массы людей национальных анклавов, в которых рабское состояние души держало их в состоянии изоляции от процессов развития мировой цивилизации. Примитивная же культура не в состоянии развить в человеке разум, а потому эти рабские массы людей и стали той опорой пролетарской идеологии, которая, в результате расовой катастрофы, привела к деградации народов, лишившихся национальной элиты, до состояния новоявленных человеческих племен. С другой стороны, в военизированной политической системе СССР можно увидеть интуитивную попытку строительства лигаристических союзов на самом зачаточном уровне, когда единственным средством методического усилия воли, оказавшейся за пределами процессов мировой цивилизации, является военизированное состояние человеческой психики. Поэтому, когда церковь была разгромлена большевистскими ордами, единственным не массовым состоянием человеческой психики стал военизированный образ жизни человека. Но как только СССР развалился, человеческая психика вновь возвратилась к племенному состоянию, которое и характеризует современное психическое состояние массовой психологии в России и на всем постсоветском пространстве. Это объясняется тем, что попытка восстановления церкви и других религиозных конфессий протекает на постсоветском пространстве не в пределах расового подсознания человека, с которым связана его высшая психика, а в качестве абстрактной схемы поведения человека в социальных связях псевдоцивилизации, где основным является игровой элемент, который выполняет функцию компенсации разрыва с традиционной памятью предков. Игровой элемент – это вообще основная черта, отличающая поведение человека в цивилизации от псевдоцивилизации, поскольку отсутствие рациональных коммуникаций цивилизации не дает возможности развиться в человеке основам разумной психологии, в которой активны ее высшие импульсы, а потому отвечать за свои поступки, указывающее на существование в нем разума и, как следствие, разумной индивидуальности.
Понятно, что между событиями 1917 и 1991 года, происходившими в России есть существенное различие, которое выражается в том, что в 1917 году большевистская орда была откровенной антинациональной политической силой. Все-таки в 91-ом году в этом разнородном конгломерате политических сил, оказавшихся у власти в России, присутствовали локально и национальные силы. Но проблема состоит в том, что в России, исторически, отсутствует разумное понимание сущности нации, а потому эти политические силы постепенно рассеялись в политической борьбе, уступив место прагматикам, которые стали опираться на либеральные ценности современной псевдоцивилизации, чувствуя огромную финансовую и политическую поддержку со стороны Запада. Все-таки попытка восстановления и государственности, и полноценности человека прослеживается в политических событиях, начиная с 91 года в России. Другое дело, что российская гуманитарная мысль, традиционно существующая на уровне «детского сада» в понимании разумной действительности, не дает этой возможности. Мы полагаем, что самыми опасными в современной политической российской реальности являются разговоры о «революции», когда историческая необходимость требует прямо противоположного, – самоотверженного государственного строительства, в котором существовало бы место разумному человеку. Но если в традиционной гуманитарной российской мысли отсутствует адекватное понимание разума, то откуда же взяться полноценной идеи государственного строительства?
То, что модель космически-технологического проекта развития мировой цивилизации идет на смену торгово-промышленному проекту, доказывает тот факт, что наиболее значительные интеллектуальные силы всех мировых народов втянуты в этот проект в наше исторические время. Можно сказать, что наиболее технологически развитые страны в полной мере включились в эту гонку в процессе строительства новой модели мировой цивилизации. Следуя за классической формулой Платона «государство – это разум», необходимо понимать, что государственное строительство должно быть ориентировано на новый проект мировой цивилизации, где все «земное», а именно, исчерпавший себя, торгово-промышленный проект развития мировой цивилизации, должен быть вытеснен какими-то сверхчеловеческими усилиями в строительстве лигаристических союзов кардинально новых политических сил мировой истории. С учетом понимания фрактальной последовательности исторических событий, необходимым условием существования рациональной психологии является проживание в подсознательной памяти высших ценностей исторического прошлого. Другими словами, это подсознательное «пробегание» в расовой памяти человека высших ценностей исторического прошлого и является этой энергетической «пружиной» разумной воли, которая образует новейшие политические силы мировой истории, меняющие судьбу мировой цивилизации. И нельзя путать эти новейшие политические силы с теми разрушительными «цунами» энергии человеческих масс, которые смывают цивилизации, чья модель отжила свой век. Эти силы за пределами мировой истории, поскольку они лишь способны втянуть народы в очередные Темные Века, но выходить из этих Темных Веков все равно придется за счет новейших рациональных коммуникаций людям, обладающим разумом.
…
Понимание национальной идеи, в ее объективно рациональном смысле, всегда должно иметь интернациональный характер, поскольку новейшие идеи слишком противоречивы, если не сказать, что они есть максимальный «клубок» исторических противоречий. Новейшие идеи возникают из глубин расовой подсознательной памяти, а потому касаются всех разумных людей на Земле. Другое дело, что они касаются людей в различной степени в силу того, что подавляющее большинство людей неспособны выйти за пределы массового бессознательного. Поэтому авангард новейших разумных политических сил мировой истории всегда бывает очень небольшим. И наивно полагать, что в будущем исчезнут войны и исчезнет власть золота, но будет одно фундаментальное отличие с современной эпохой исторического безвременья: в новой модели цивилизации уже будут участвовать люди, у которых существует рациональная психология.
…
Понятно, что беспросветный мрак жизни, существующий в Темные Века мировой истории, «поглощает» свет спасительных представлений культуры старой модели цивилизации, оставляя лишь те элементы, которые необходимы для строительства ее новой модели. Так, в России этими элементами являются: стремление не отстать технологически, а также развитие военно-промышленного комплекса, то есть новейших вооружений. Последнее, мы относим к загадочной природе мирового духа, который взаимосвязан с высшими слоями человеческой психики. Для нас очевидно, что любые попытки прервать процесс развития новой модели мировой цивилизации, которая должна перейти в следующую историческую фазу – Средние века, закончится мировой войной, поскольку дело, конечно, не в русских, упорно противопоставляющих свое существование – современной псевдоцивилизации, а в суровой мировой воле, действующей из глубин расового бессознательного, которое перестраивает духовную организацию психики каждого человека на Земле. Подобная перестройка происходит, первоначально, лишь на уровне «человеческих» представлений, как, например, современная система образования, целиком и полностью построенная на ценности научного знания, сменила систему образования, построенную на знании монотеистических текстов. Поэтому, если постепенно библейские истины вошли в непосредственную жизнь человека Римской империи последних столетий, потеснив многотысячелетнюю традицию представлений языческого мира, то эти изменения произошли лишь только на уровне представлений, тогда как на уровне изменения высших слоев психики в расовом бессознательном они произошли лишь в лигаристических союзах рыцарских орденов, где племенная психология германских варваров была постепенно переплавлена в зачаточные основы рациональной психологии. Переход модели античной цивилизации – в начальные элементы базы новой модели цивилизации, христианской, по существу, скрыл расовую катастрофу, когда почти полностью исчезли полноценные римляне, построившие великую цивилизацию, когда римские вырожденцы последних десятилетий истории были способны, в основном, лишь наслаждаться жизнью и последовательно деградировать, физически и морально. Здесь, безусловно, мы обнаруживаем фрактальное подобие современным событиям мировой истории, где римляне перед падением империи подобны западным европейцам нашего времени. Главное, что мы должны понять, так это то, что процесс возникновения новой модели мировой цивилизации происходит из фрактального потока расовой катастрофы, где разумная воля новых политических сил мировой истории возникает из чего-то сверхчеловеческого по отношению к знакомым человеческим представлениям, поскольку такова по существу природа духа расы homo sapiens. При этом, очевидно, что псевдоцивилизация еще способна значительное время имитировать в своем существовании цивилизацию, как это имело место быть, например, в Византийской империи перед ее гибелью, этому «буферу» промежуточной политической системы двух кардинально различных моделей мировых цивилизаций. Ведь массовому сознанию, подчиняющему подсознательному инстинкту самосохранения, которое определяет биологическое существо человека, необходима эта топологическая непрерывность переходов представлений культуры, поэтому как культура Византийской империи была историческим переходом непрерывности культуры языческой – в культуру монотеистическую, так и культура современных США является этой исторической необходимостью процесса непрерывности перехода торгово-промышленной модели мировой цивилизации – в космически-технологическую модель.
В вопросе: кто будет строить новую модель мировой цивилизации? – мы полагаем, что ее будут строить все народы мира, поскольку для национальных элит всех народов существует необходимость в существовании рациональных коммуникаций между себе подобными. Примером подобной исторической необходимости может служить арабский мир, особенно Арабские Эмираты, где попытка сопротивляться торгово-промышленному проекту развития мировой цивилизации пару веков назад, все-таки закончилась победой цивилизации, сопровождающейся определенным компромиссом с традиционной арабской культурой. Так, мы видим в наше время попытку в арабском мире любой ценой сохранить ценность традиции, а с другой, полное изменение быта и образа жизни человека, буквально пронизанного достижениями научно-технического прогресса. В том то и дело, что все народы мира взаимосвязаны в глубинах своей высшей психики на уровне бессознательного расы homo sapiens, хотя их традиционные представления о ценностях культуры очень сильно отличаются. Поэтому национальные элиты народов, в силу бессознательной потребности в глубинах их высшей психики в рациональных коммуникациях, всегда участвуют, как авангард разумной мысли и воли, своих народов в процессах мировой цивилизации.
Чтобы уничтожить рациональную философию, современная социология потрудилась немало, используя различные средства: и экономические представления, и психофизиологические представления, и политические представления, опираясь на «строгость» научного знания, как в свое время христианские богословы Темных Веков опирались на библейское писание, чтобы не касаться великого наследия греческой философии. Такова любая культура, стремящаяся исключить все, что не вписывается в определенную догму ее представлений о происхождении человека и мира. И если монотеистическая система образования учила о Боге на уровне определенных абстрактных истин, где безусловным авторитетом был Коран и Библия, то и в это историческое время разумные люди понимали, что высшая сила, которая произвела мир и человека, не может быть чем-то абстрактным, хотя определенные самые примитивные подходы, конечно, помогали понять ее природу на уровне представления. Аналогичный процесс происходит и в наше время, когда современная система образования строится на безусловном авторитете научного знания и исключения существования метафизического мира, поскольку его наличие сразу ограничивает все эти современные представления ценностей псевдоцивилизации очередной мифологией культуры. Впрочем, в наше время всем разумным людям понятно, что вся эта мифология о происхождении человека и мира трещит по швам.
…
Рассуждения о существовании разумной действительности, выражаются в рациональном методе Гегеля – противопоставления крайностей противоречий в рациональном мышлении. Здесь используется не доказательство существования метафизического мира от противного, которое использовал Кант и которое сводит это понимание к чему-то «человеческому», что существует в ограниченности любых представлений, в том числе и научных представлений, а к пониманию, что только противоречивое является предметом разумного мышления. Насколько глубоки и разрушительны могут быть эти противоречия для субъективного разума, который оказался в эпицентре формирования идеи новой модели цивилизации, можно судить по философскому наследию Ницше. Для новейшей истории философии в философии Ницше выявляется один очень важный момент, который заключается в том, что художественное созерцание мира, связанное с процессами высшей памяти, выражают фрактальные элементы подобия всего многообразия мира, получившие в философии Ницше образное название идеи «вечное возвращение». Для нас же, в этой фрактальной картине мира, возникающей из хаоса представлений, которые рушатся в процессе расовой катастрофы, важно понимание, что конечные человеческие представления «заметает» процесс развития мировой цивилизации, тогда как культура все равно отстраивает заново непротиворечивую картину понимания реальности.
Причины, по которым русский дух оказался перед необходимостью строительства новой модели мировой цивилизации в авангарде других наций, выражается в особенности расовой психологии православия, которое сохраняло в себе опыт греческой цивилизации, конечно, значительно трансформированной и мало узнаваемой после восточного влияния византийской цивилизации. Известно, что жизнь др. грека была проекцией сознания космической жизни на человеческую жизнь. Восприятие этой космической жизни было отображением меры, гармонии, получившей выражение в наивысшей святыне греков, храме Аполлоне, то есть, по существу, зачаточной основе европейского разума в др. греческом Логосе. Космос противопоставлялся хаосу. Аналогичным образом еврейская нация сохраняла в своем историческом духе, начиная с заповедей Моисея, наследие великой египетской цивилизации в ее наиболее прогрессивной основе, в попытке фараона Эхнатона заложить базу монотеистической религии Атона. Понятно, что еврейский иудаизм – это не религия бога Атона великой египетской цивилизации, как и русское православие – это не великое наследие цивилизации др. греков, однако должны существовать народы в истории, которые хранят исторический опыт предшествующих цивилизаций, который «взрывается» в эпоху расовой катастрофы новой идее ее развития. Можно сказать, что в этом расовом «взрыве» высшей памяти в подсознании человека возвращается утраченная взаимосвязь со всем опытом высших ценностей мировой истории, как, например, в лигаристических союзах рыцарских орденов «возвратилась» память существования великой римской цивилизации, пронизывая практически всю историческую судьбу немецкой нации в тщетной попытке возрождения священной Римской империи. Национальное – это то, что обладает разумом, то есть существует на передовой авангардных событий мировой истории в наиболее актуальных идеях развития мировой цивилизации. Критиковать же русских за то, что они оказались во мраке очередных Темных Веков мировой истории, это все равно, что критиковать евреев в римской цивилизации, что они верят в единого бога, немцев – за то, что они стремились построить империю, подражая римлянам, а англичан – за то, что после распространения своего торгово-промышленного проекта на весь мир, этот проект исчерпал себя, став механизмом по вырождению человека в глобальной псевдоцивилизации.
…
Почему так важно существование рациональных коммуникаций между людьми? Ответ лежит на поверхности. Если в человеке отсутствует рациональная психология, то его психика неизбежно возвращается к животным влечениям, когда канат над «бездной», о котором Ницше рассуждал в качестве движения психических импульсов: высших и низших, катастрофически ослабляется, выражая процесс расовой катастрофы. «Человеческое» начинает полностью отождествляться с животным, хотя способности абстрактного рассудка не только не ослабляются, но и, наоборот, демонстрируют максимальные возможности логической непротиворечивости суждений. Ведь непрерывность топологических переходов культуры: от одной системы представлений – к другой системе, осуществляется именно за счет той или иной непротиворечивости представлений о мире. Представление – это опора любой культуры, кроме высшей, от самой примитивной, до современных материалистических представлений науки о происхождении мира и человека.
Размышляя над событиями мировой истории, мы должны понимать, что высшие потенциалы психики человека, связанные с его инстинктом смерти, являются наиболее разрушительными, но при этом выражая активность максимальных импульсов воли. Именно катастрофическое ослабление этих импульсов воли характеризуют политический хаос, возникающий в эпоху расовой катастрофы, когда гибнут империи и целые модели цивилизации. Но любые модели цивилизации – это лишь определённые фрактальные картины целого в мировой истории, когда, несмотря на их существование века и даже тысячелетия, эти модели разрушаются в силу исчерпания идей, на которых они строятся. И, как мы видим, великие идеи в истории пробивают себе дорогу в мировой цивилизации очень медленно, возникая в одной ее модели в зачаточном виде, а затем врываясь в судьбы народов всем своим могуществом неистраченных возможностей в развитии ее новой модели. И всегда в великой идее в эпоху расовой катастрофы есть требование отказа от «земного», которое должно уступить место для строительства новой модели мировой цивилизации, когда наиболее мужественные индивидуальности «стягиваются» в лигаристические союзы, где вырабатывается новая рациональная психология. Причем, как мы видим, члены лигаристического союза каким-то естественным образом отказываются от «человеческого», поскольку огонь «сверхчеловеческого», то есть прикосновение к таинству разумного понимания мира должен происходить все-таки в среде себе подобных, когда о высшем начале мира в начале строительства новой модели мировой цивилизации неизвестно практически ничего, а есть лишь самые простые элементы его понимания.
Одной из важнейших сторон политического функционирования лигаристических союзов является выработка того, что является одним из главных критериев класса аристократии – благородство духа, то есть способности рассматривать мир не с позиции низших ценностей, которые характеризуют сознание человека в эпоху расовой катастрофы, а с прямо противоположной стороны. Так, например, если основой изучения научного психоанализа Фрейда был процесс вытеснения сексуальных влечений человека под воздействием культуры, которые указывают на движение низших психических импульсов: от «человеческого» – к животному, циркулирующие обратно за счет различных табу, то в лигаристическом союзе имеет место другая циркуляция психики: от «человеческого» – к «сверхчеловеческому» и обратно, где фрактальные грани цивилизации настолько «острые» в начальный момент их возникновения, что требуют присутствия в своей среде наиболее мужественных и полноценных людей, как это проницательно заметил Ницше: «монахов и воинов одновременно».
…
Размышляя над сложной природой человеческой психики, можно понять, что восприятие психики как чего-то простого, – одно из самых слабых мест классической рациональной западноевропейской философии. Главная слабость, в нашем понимании, здесь выражается в том, что психика человека воспринимается как низшая сфера, которой необходимо пренебрегать, не изучая ее, что вызвано обусловленностью психических процессов суровым опытом подчинения ее ограничительным действиям христианской культуры в западноевропейской истории. Эта традиция западноевропейской мысли – сводить понимание психики человека по максимуму к чему-то очень простому, а если не удается, то к чему-то самому примитивному, например, сексуальному влечению, характеризуется попыткой понимать мышление как подобие какой-то вычислительной машины, у истоков представлений которых лежат идеи ее первых метафизиков, таких как Лейбниц. Собственно, эта традиция понимания логики как машинного мышления прослеживается во всей западноевропейской классической философии, когда только у Гегеля обнаруживается кардинально иной подход в понимании логических операций рассудка, основой которых является не представление, не попытка представлять логику как действие определенной самодостаточной машины, а как сложный логический аппарат противоречивости разумной мысли, «накинутой» на поле живых противоречий жизни. Собственно, логика Гегеля и выражает это живое поле противоречий жизни в их бесконечных переходах различных состояний человеческой психики, отображающих многообразие уровней мышления: от непосредственно простых ассоциаций, практически не требующих рациональной рефлексии – до самого сложного уровня понимания, оперирующего этими противоречиями как метафизическими потенциала разумной воли максимально сложных психических процессов. Здесь, безусловно, речь не идет о представлении как о базе рационального мышления, но, наоборот, предпринимается титаническая попытка растворить представление, как продукт культуры, в понимании существа цивилизации. Таким образом, логика Гегеля – это поле бесконечных переходов: от непосредственного чувственного ощущения физического мира – в его метафизическую сущность и обратно, представить которое невозможно. Можно сказать, что это поле топологически «натянуто» на фрактальный мир.
Анализируя события мировой истории, мы все-таки должны понимать, что две низшие познавательные способности человека: непосредственное чувственное восприятие и абстрактный рассудок не могут менять ход мировой истории, поскольку они, так или иначе, крутятся в пределах представлений той культуры, в которой сложилась логика их понимания. Ведь даже движением различных человеческих орд, разрушающих государства и цивилизации, движет подсознательный инстинкт смерти, правда, почти лишенный индивидуального разума, поскольку разум никогда не противопоставляет себя высшим ценностям мировой цивилизации. Поэтому после нашествия человеческих орд, если территория, очищенная от признаков цивилизации, все-таки имеет какое-то будущее, неизбежно исторически образуются лигаристические союзы.
Полагая, что новая модель цивилизации, помимо метафизики космической интуиции происхождения мира и человека, должна иметь характер постоянного совершенствования новейших научных технологий, мы думаем, что в наше историческое время эти технологии существуют в самом зачаточном состоянии, поскольку для появления новых великих идей, меняющих понимание современной фундаментальной науки, рациональные коммуникации должны проникнуть и в научную среду. Пока же в наше время в научной среде доминирует прагматизм экономической целесообразности интеллектуальных разработок, появления великих идей в фундаментальной науке ожидать не приходится, поскольку абстракция мысли, не связанная с разумным пониманием мира, сделать их не в состоянии.
Февраль 2022 г.